При всем при том Марк Анатольевич не эксплуатировал актеров, он работал над их творческим ростом. Очень часто на репетициях звучала фраза: «Такого Александра Гавриловича (или Олега Ивановича) зритель уже видел, уже выучил наизусть, а давайте мне другого Александра Гавриловича (или Олега Ивановича), чтобы зритель удивился: боже, какой многогранный артист, даже представить невозможно!» И он требовал этого не только от Абдулова, Янковского, Леонова, Броневого, но и от исполнителей небольших ролей. Убедился в этом, когда играл Перчика или Керубино.
Однажды возвращались после гастролей из Питера, на следующий день в «Ленкоме» спектаклем «Королевские игры» открывался сезон, я там сто лет играл молодежь, пока не перестал быть молодежью. И в городе на Неве Леонид Сергеевич Броневой, игравший главную роль — герцога Норфолка, выписанную для него Гориным, сам себе наступил на шнурок, упал и сломал руку. Марк Анатольевич распорядился: «Пусть Агапов сыграет». А я был ну совсем не в весовой категории Броневого. По-моему, у меня тогда не то что народного, даже заслуженного не было, а если в 34 года и стал неприлично юным заслуженным артистом, то исключительно благодаря хорошему отношению Марка Анатольевича. Я тогда не так много снимался, и народ, по большому счету, меня не знал. Понимал, какое это вызовет неприятие зала, если вместо Броневого на сцену выйдет не пойми кто. Но Захаров кинул меня в пучину, за что я ему страшно благодарен, до сих пор играю этого несчастного Норфолка. Он дал тогда педагогический совет:
— Вообще ничего не играйте. Вон Леонид Сергеевич ничего не играл.
— Ну, ему проще ничего не играть, он — народный Мюллер всего Советского Союза, ему играй, не играй — уже все рады, что он вышел на сцену.
— Слушайте, а сделайте Норфолка Брежневым.
— В смысле?
— Пусть герцог будет одновременно Ельциным с бодуна и Брежневым после инсульта, у него сложно с речевоспроизведением, он приторможен.
Действительно, я послушался и со временем вжился в роль. Думал, Леонид Сергеевич вернется, когда у него заживет рука, и скажет: которые тут временные, слазь! И снова сядет на царство. А Броневой решил: «Пусть Ванька и дальше играет, мы с ним будем играть в состав». И мы действительно долго это делали.
Я это к тому, что труппа Марка Анатольевича не росла как дикая трава или как огород у плохого дачника: что вырастет, то вырастет. Он приглашал многих известных актеров, потому что главные режиссеры немножко сороки, тянут к себе то, что блестит. Иногда у Захарова случались разочарования. Как-то он пригласил на роль Дульчина в «Последнюю жертву» одного очень известного молодого, красивого артиста. Сегодня он уже менее молодой, но по-прежнему красивый, снимается в популярных сериалах. Артист просидел полторы недели на репетициях и честно признался:
— Марк Анатольевич, не обижайтесь, я ничего не понимаю, потому что мои партнеры изъясняются на каком-то птичьем языке. Они над чем-то смеются, шутят, радуются, а я не улавливаю, что происходит.
И Захаров сказал:
— Насильно мил не будешь.
