Как-то Табаков позвонил мне ранним утром: «Не хочешь сегодня заработать на радио?» Молодым артистам подзаработать хочется всегда. И все равно где — вагоны ли грузить или на радио. Последнее, конечно, интереснее, и я согласился. Радио тогда было просветительным и очень профессиональным: там звучала литературная и музыкальная классика. И платили на радио больше, чем в театре.
Тем, как Табаков работал у микрофона, я восхищался — с листа читал так виртуозно, непринужденно, раскованно, как будто импровизировал. Моя же первая запись была почти провалом. Табаков пытался меня спасти, давал советы, но у меня мало что получалось — я был зажат. Тогда режиссер, сидевший за звуконепроницаемым стеклом, включил громкую связь и сказал: «Олег, ну что ты от него хочешь? Когда он будет таким же радиоволком, как ты, сможет все это сделать».
Справился я на троечку. Тогда не знал, как «общаться» с микрофоном. Этому меня научили Табаков и артисты, которые его окружали. Среди них были Ростислав Плятт, Татьяна Пельтцер, Евгений Весник, Всеволод Ларионов... Вот это была школа!
Мне с детства безумно нравились автомобили. А у Табакова была «Волга» двадцать первой модели, красавица, с оленем на капоте. Когда я был маленьким и жил на даче, там за министрами приезжали красивые черные лимузины. И нас, ребятню, иногда на них катали. Олегу Павловичу я долго надоедал просьбой дать порулить. Но садиться за руль своего автомобиля Табаков не позволял даже своей жене. Поэтому Люсе Крыловой он купил «жигули» первой модели. Они разрешали мне мыть свои машины. А я очень любил это делать.
«В жизни должно подфартить», — иногда говорил Табаков. Однажды в «Современнике» я проходил мимо Валентина Гафта, разговаривающего по телефону. Увидев меня, он сказал в трубку: «Саша, тут идет Гарик Леонтьев, он может сыграть Эдвина Друда».
