Потом еще и еще... В перерывах видела лицо Суриковой — поначалу на нем читалась растерянность, затем — сомнение, потом она еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Причину подобной палитры чувств я узнала позже: оказывается, Мкртчян был известен в киношной среде как актер, ненавидящий дубли. Уговорить его хотя бы на один повтор со ссылкой на плохое качество отечественной пленки было делом непростым, а тут сам в который раз требует повторения.
Выход фильма на экраны совпал с моим «походом» в роддом, где я родила первенца — сына Леню. Нянечки и медсестры других отделений бегали в детскую смотреть, не похож ли малыш на Фрунзика Мкртчяна (такова была вера в реальность происходящего на экране) и страшно разочаровывались, увидев, что малыш рыжий и курносый, копия своего папы. Когда нас выписывали домой, муж, принимая сына из рук медсестры и разглядывая маленькую мордашку, в свойственной ему манере острить с серьезной миной проронил: «Ну отец-то понятно кто, а кто мать?»
С приглашением в «Восток-Запад» связана удивительная история. Продюсер проекта пришла на спектакль «Прощальное танго», где я играла Эдду, присмотреться к моему партнеру, которого прочили на одну из ролей в будущем сериале, а ушла с твердым убеждением, что мать главной героини должна играть я. Хотя, кажется, уже была утверждена другая актриса... Более того, продюсер поставила перед сценаристами задачу — переписать роль Ольги Павловны «под актрису Варпаховскую».
При первой встрече режиссер Денис Елеонский отнесся ко мне настороженно — я это почувствовала, но причину узнала позже: кто-то нашептал ему про мой тяжелый характер, из-за которого со мной якобы «просто невозможно работать». Когда окончилась первая смена, Денис, сияя довольной улыбкой, поблагодарил за профессионализм, терпение и самодисциплину.
Елеонский из тех режиссеров, кто одобряет импровизацию на площадке, ценит актерские находки. Помню, снимали эпизод болезни моей героини, которая лежит в постели и затухающим голосом излагает подруге свою последнюю волю. Ситуация вроде бы трагическая, но Ольга Павловна не та особа, по которой зритель станет скорбеть. И я придумываю продолжение предсмертного монолога: «Зина, мне так плохо. Похороните меня в закрытом гробу... — достаю из-под подушки зеркало, одобрительно осматриваю себя и припудривая пуховкой щеки и нос, щебечу: — Только в закрытом гробу...»
Денису импровизация понравилась, как, впрочем, и многие другие. Во втором сезоне моя героиня знакомится с владельцем антикварного магазина турком Волканом и между ними вспыхивает страсть. Перед съемками эпизода «грехопадения» Ольги Павловны мучилась сомнениями: «В моем возрасте рушиться в объятиях мужчины на постель? Обсмеют же...» И разбавила высокий диалог о взрыве чувств и отчаянно колотящемся сердце фразой, под которую героиня падает-таки на кровать, куда до этого бросила свою роскошную широкополую шляпу: «Осторожно, моя шляпа!»
Еще со студенческих времен терпеть не могу ни «чистых героинь», ни «записных злодеек». Чтобы персонаж вызывал у зрителя интерес, в нем должно быть намешано и хорошее, и плохое. Та же Ольга Павловна в первых сериях предстает редкостной стервой, и мне самой понадобилось время, чтобы, разобравшись в ее сущности, понять: женщина прежде всего сама страдает от противоречий, которые раздирают ее изнутри и делают глубоко несчастной. Как только я себе это уяснила, среди зрительских отзывов стали появляться слова сочувствия в адрес моей героини. А ведь предыдущие просто били наотмашь: «Сволочь редкая, эта Ольга Павловна! Врет, изворачивается, пышет ядом! Уверена, Варпаховская играет саму себя, потому что так вжиться в роль невозможно».
