Когда рассказала эту историю Хитяевой, она в ответ поведала мне свою. Увидев Людмилу в фильме «Евдокия», Гончаров пригласил ее к себе в театр — посмотреть репетицию, мол, вдруг какая-то роль ей понравится. «Я согласилась, хотя я киноактриса и в театре не работала, — рассказала мне Хитяева. — Пришла, села в зал, а через пять минут репетиции на цыпочках, чтобы Андрей Александрович меня не увидел, выскользнула из зала. Выскочила из театра и в ужасе побежала по Большой Никитской. От крика Гончарова моментально заложило уши, забилось сердце, перехватило дыхание. Я поняла, что ни минуты не выдержу в этом театре». Поэтому ее так поразило, что я с Гончаровым работаю.
— В общем, учиться у Гончарова было сложно...
— Прежде всего, он нас любил... Репетиции на курсе Гончаров всегда заканчивал за полночь, когда метро уже закрыто. И он доставал кошелек, вынимал оттуда все деньги: «Чтобы всем на такси хватило!» Мы деньги брали и останавливали на улице пустой автобус, который шел в парк. Давали водителю денег, доезжали до общаги, по дороге покупали одну бутылку вина на весь курс и гуляли до утра...
Но педагогом Гончаров был строгим. В конце первого курса дело у меня дошло до отчисления. Мне дали этюд: беременная женщина ссорится с мужем, у нее начинаюся схватки, муж, забывая обиды, начинает дико переживать и вызывает скорую. Поднимает жену на руки, целует и несет к машине. Мне отрывок совершенно не давался. Я же была скромной, целомудренной, нецелованной девушкой, кроме того, режиссеры в этом этюде менялись. В общем, я не понимала, что и как играть. И на показе Гончарову была неубедительная, невнятная. Потом педагоги долго совещались. Наконец всех студентов позвали в зал. Андрей Александрович зачитывает фамилии в алфавитном порядке. Сначала назвал студентов, кому поставил двойки. А это значит — отчисление. Прошли буквы С, Т, моей фамилии нет. Пронесло?! Гончаров продолжает: «Всем остальным ставлю четверки, пятерку никто не заслужил». И вдруг: «А теперь Руденко...» У меня шок: «А мне-то что, кол одной-единственной поставит?!» Гончаров переходит на «вы» — это признак, что он недоволен.
— Вам, Люба, я поставил три с двумя минусами. Поставил только потому, что вы имеете право учиться в театральном вузе, но не в нашей команде. — Это еще одна его любимая фраза: «группа единомышленников». — У вас тройка только для того, чтобы не теряли год и могли перевестись в другой театральный вуз.
Это было в 1978 году, но я в мельчайших деталях помню эту сцену, потому что тогда решалась моя судьба, ведь я хотела учиться только у Гончарова. Выдержала паузу и громко сказала:
— Я буду учиться только у вас и потом буду работать у вас в Театре Маяковского.
Не понимаю, что мною в этот момент руководило, как родились эти слова — но недаром у меня на курсе было прозвище «камикадзе». Ребята и педагоги замерли: Гончарова народные и заслуженные артисты боялись, а тут первокурсница высказала свое мнение. Теперь уже Гончаров выдержал паузу — мне казалось, что мое сердце бьется как колокол, и сказал:
— Ну давай, попробуй доказать.
