Побыв в Вильнюсе несколько дней, Элина и Ксения уехали на музыкальный фестиваль «Новая волна» в Ригу, Игорь Крутой пригласил сестру принять в нем участие. Она у нас с детства очень хорошо поет. Пела...
— Рубцова — уроженка Удмуртии. Перебравшись в Москву, поначалу работала с Людмилой Зыкиной, а после ее смерти переключилась на Быстрицкую. Это информация из открытых источников.
— Все правильно. В «творческой биографии» (намеренно беру это словосочетание в кавычки, позже расскажу почему) Рубцовой были еще «Бурановские бабушки» — нашумевший фольклорный коллектив, который в 2012 году взял второе место на музыкальном конкурсе «Евровидение». Ксения устраивала им концерты. Какое отношение эти милые старушки имеют к нашей истории, я еще поясню.
А как, собственно, Ксения оказалась рядом с Элиной? Дело в том, что моя сестра была очень дружна с Людмилой Георгиевной Зыкиной. А с Рубцовой познакомилась, когда Зыкиной не стало — на поминках. Как Рубцова попала к Людмиле Георгиевне, мне неизвестно. Подозреваю, что при определенных качествах характера, таких как напористость, любезность, услужливость, умение втереться в доверие, это не такая уж невыполнимая задача. Совсем недавно в очередной телепрограмме из уст родственницы Людмилы Георгиевны услышала, что и другая приближенная Зыкиной тоже родом из Ижевска, как и Рубцова. Совпадение?
Звезды-небожители на самом деле тоже люди со своими слабостями, и проблемы им приходится решать те же самые, что и всем остальным. Зыкина в пожилом возрасте осталась в одиночестве — так же, как моя сестра. Одиночество и беспомощность заставляют идти на компромиссы.
Да, у Элины всегда были мы. Моего сына Петра она называла «наш сын». Бывало, созваниваемся, она непременно поинтересуется: «Ну как там наш сын, как его успехи? Как наши внучки?» Но мы далеко. А Ксения вертелась рядом, преданно заглядывала в глаза: «Элина Авраамовна, вам что-нибудь нужно? Только скажите, я все для вас сделаю». Когда случилось непоправимое, я размышляла: сестра моя ведь никогда не была нежной пташечкой. Характер сильный настолько, что я про себя, да и вслух часто называла ее бронетранспортером. Сама она говорила так: «Я всегда умела держать себя в руках. Никто не должен видеть меня слабой. Уверенность в себе — шаг к успеху». Она всегда знала, чего хочет. И к этой цели шла. Не по головам, не по трупам, она добивалась своего планомерной, четкой, упорной работой. Например, когда училась в театральном, читала «Тихий Дон» и мечтала сыграть Аксинью — говорила: «Это моя героиня!» Просила педагогов позволить подготовить студенческий отрывок. Не дали: «Нет, не твоя. Твое — это графини, герцогини, голубая кровь, а простая деревенская женщина тебе не по силам». Через несколько лет Быстрицкая доказала обратное, сыграв Аксинью в бессмертном фильме Сергея Герасимова! И как сыграла! На творческих встречах (а сестра часто выступала перед зрителями) каза?чки кланялись ей в пояс: «Ты — одна из нас!» Такое признание дорогого стоит.
Словом, характер был тот еще. И неудивительно. Ее юность, так же как мое детство, пришлась на войну. Причем мы ведь были фактически на передовой. Да-да, мы, дети, тоже. В начале войны мне исполнилось четыре, а сестре тринадцать. Наш папа — военный врач, прямо с двадцать второго июня 1941 года он занимался созданием полевого госпиталя и его эвакуацией из Нежина в Астрахань, и уже оттуда ушел на передовую. А мы остались с госпиталем.
