— Нет, замуж ты больше не выйдешь. Потому что никто не будет относиться к тебе так, как я. А другого отношения ты не потерпишь.
— Сам спросил — сам ответил. И мне к твоему ответу добавить нечего.
Я действительно не знаю женщин, к которым мужья относились бы так же, как Николай Афанасьевич ко мне. Поначалу его ежеминутная забота, желание дарить радость были в диковинку. Помню, однажды — мы всего несколько месяцев прожили вместе — прихожу из магазина с продуктами и слышу из комнаты:
— Загляни-ка ко мне!
Николай Афанасьевич лежит на диване и болезненно морщится — на тот момент язва еще давала о себе знать.
Бросаюсь к нему:
— Что случилось? Тебе хуже?
— Нет. Со мной все нормально. А вот ты мне скажи, почему деньги не берешь?
— Как это «не беру»? — изумилась я. — На что, по-твоему, продукты покупаю?
— А на себя почему не тратишь? Стал сегодня в шкатулку гонорар класть, а там еще прежний нетронутым лежит.
— Если ты не возражаешь, тогда я туфли себе купила бы. Видела в магазине такие черненькие — они ко всему подойдут...
— И черненькие, и белые, и красные, и зеленые — все, которые понравятся, — в глазах мужа читалось недоумение: «Надо же, одной парой решила обойтись...»
Николай Афанасьевич был поражен моими скромными запросами — в прежних его браках, видимо, все было по-иному. И решил взять инициативу в свои руки. Из каждой зарубежной поездки привозил горы подарков. А однажды привез мне из Германии целый чемодан изысканного нижнего белья.
Иногда я даже бунтовала: «Николай Афанасьевич, остановись! У меня уже есть три шубы, палантин, от платьев и костюмов шкаф ломится. Давай лучше на дачу откладывать: тебе свежий воздух нужен!» Моего внушения хватало на очень короткое время. Сережки, кольцо, браслет с бриллиантами... Одних часов Крючков преподнес мне десятка полтора, не меньше.
Муж любил смотреть, как я навожу красоту, наряжаюсь перед походом в гости или в театр на премьеру. Но самыми дорогими для нас обоих были часы, когда я присаживалась рядом и мы смотрели кино или вели неспешные разговоры. Одной из частых тем была несправедливость в распределении ролей между мужчинами и женщинами. «Сколько же на вас, бедных, всего навешано! — сокрушался Крючков. — Рожаете детей, воспитываете их, по магазинам ходите, еду готовите, дом убираете. Ни один мужик такой нагрузки не выдержал бы».
Николай Афанасьевич не уставал повторять, как ценит все, что я делаю для семьи, и как благодарен за доброе отношение к его сыновьям от предыдущих браков. Старшим отец был доволен: окончив технический вуз, Борис стал инженером, потом начальником смены на большом заводе. В жены взял хорошую девушку, вырастил замечательных детей, которые подарили ему внуков, а Николаю Афанасьевичу — правнуков. А вот за младшего нам пришлось попереживать.
Я всегда жалела Колю, у которого не сложились отношения с матерью — Аллой Парфаньяк. Скажу жестче: они были безнадежно испорчены. Парень сам признавался, что чувствует себя комфортно только у нас, а «дома — одни скандалы». К каждому его приходу я обязательно покупала фрукты и побольше молока. Однажды, увидев, как он чуть ли не залпом опорожнил литровую банку, спросила:
