Я села на кровати, тряхнула головой: «Ну что же такие горькие воспоминания память выдает?! Надо их гнать — думать о хорошем». Всю дорогу домой молилась про себя: «Господи, сделай так, чтобы мои предчувствия не оправдались!»
На лавочке у подъезда сидят соседки. Увидев меня, тут же замолкают. В ответ на приветствие кивают головами, в глазах — сострадание пополам с любопытством. «Беда! Она все-таки случилась...» Не дожидаясь лифта, бегом взлетаю на четвертый этаж. Дверь распахнута, на пороге — свекровь. Воет в голос:
— Горе-то какое! Жорочка! Он не умрет?!
Беру ее за плечи:
— Что с ним? Инфаркт?
— Нет! — вмиг прекратив причитать, резко и сухо обрывает свекровь. — Он ногу сломал. Скорая в Первую градскую увезла.
— Слава богу! Главное — не инфаркт и не инсульт, а уж ногу-то врачи соберут.
Травму Жора получил на глазах у матери. Оперся на журнальный столик, потянулся к верхней полке за книгой — столик поехал и он со всего маху ударился о подлокотник кресла, массивный, из мореного дуба. Тазовая кость раскололась на четыре части.
Операция длилась несколько часов и, по словам врачей, прошла удачно. Весь следующий день я провела у Жориной постели. Он балагурил, рассказывал медсестрам и нянечкам анекдоты, цитировал любимые книги. Говорил не умолкая, как и два года назад, когда его срочно госпитализировали в Институт кардиологии...
Мы, домашние, замечали: Жора стал плохо спать, быстро устает, то и дело — чего прежде никогда не бывало — ложится в кабинете на диван. Но стоило кому-то из нас забеспокоиться: «Тебе нехорошо?» — принимался уверять, что чувствует себя отлично. И тут же начинал что-нибудь рассказывать. Потом, уже в палате НИИ кардиологии, когда врачи обнаружат на его сердце рубцы от инфарктов, Жора признается: «Когда мне плохо, я начинаю забалтывать боль. У меня же на это талант — кого хочешь заговорить могу».
Так что, зная эту примету, я спросила:
— Болит? Не скрывай, пожалуйста!
— От тебя скроешь! Правда, все хорошо. Позвонит Рязанов, скажи — скоро встану, а пока пусть сценарий «Небес обетованных» сюда, в больницу, пришлет. Представляешь, я буду играть Президента нищих!
К вечеру в палатах Первой градской становится невыносимо душно. На дворе восемнадцатое июля, разгар лета. Жора уговаривает меня идти домой:
— Отдохнешь, а утром приедешь.
