Как-то Иван Александрович отправил папу забрать для него лауреатский паек, который состоял из полутора килограммов масла и такого же количества сыра. В те военные дни это было дороже золота. Папа всю обратную дорогу прижимал паек к груди и доставил ценный груз на киностудию. Поблагодарив, Иван Александрович отрезал граммов по двести от каждого куска и вручил Натансону со словами: «Вот, передай мамочке». Таким уж человеком был Пырьев: мог быть нежным и милосердным, а мог — резким и беспощадным.
Несмотря на съемки, которые обычно проходили в ночные смены (днем все электричество шло на оборонные заводы), папа продолжал посещать занятия во ВГИКе. Однажды он уснул на лекции Эйзенштейна. Его лекции были очень интересными, послушать их сбегался весь институт. Заметив, что уснувшего папу пытаются разбудить, Сергей Михайлович сказал: «Не будите Натансона, он по ночам у Пырьева работает, я ему потом прочту лекцию индивидуально». И ведь прочитал! Хотя фильм «Свинарка и пастух», со слов самого Пырьева, Эйзенштейну не понравился (именно Эйзенштейн был тогда худруком «Мосфильма»). На это Иван Александрович грустно заметил: «Эйзенштейн — не русский режиссер, а вот Левитан — русский художник». А в 1944 году именно Эйзенштейн в составе экзаменационной комиссии принимал дипломную работу отца и подписывал его диплом.
Поработал папа ассистентом у Пырьева и на картине «В 6 часов вечера после войны», где в главной роли опять блистала Марина Ладынина. Годы спустя, уже после ее расставания с Пырьевым, папа позвонил Марине Алексеевне, чтобы поздравить с каким-то праздником. Она сказала: «Забудьте мое имя и никогда больше мне не звоните». Такой была гордой женщиной — не простила Натансону дружбы с Пырьевым.
В Алма-Ате папа познакомился со своей будущей женой — моей мамой — Марией Михайловной Лузгиной. В местном театре оперы и балета выступали эвакуированные из Москвы и Ленинграда звезды, например Галина Уланова. Но многих зрителей привлекало не классическое искусство, а дефицитные пирожки с ливером, которые продавали в буфете, поэтому театр прозвали «театром оперы и буфета». Однажды папа пошел на спектакль «Севильский цирюльник» и в зале заметил девушку, которая ему очень понравилась. Он мне рассказывал: «Идет спектакль, а я на сцену смотреть не могу — сидит передо мной ряда через два некая юная особа с золотыми волнистыми волосами до пояса. Еле выдержал до антракта и пошел знакомиться». Причем папу даже не смутило, что моя будущая мама в театре была не одна, а со спутником. Он подошел и сказал: «Я работаю на киностудии, приходите к нам сниматься», — и попросил адрес, телефонов-то городских не было. Не выдержав и нескольких дней, папа пришел по указанному адресу и начал активно ухаживать за понравившейся девушкой, а через месяц они, не спросив ни у кого благословения, поженились — просто пошли в ЗАГС, где им поставили штампы в паспорта.
