Спас Натансона председатель Кинокомитета Алексей Романов. Он показал пробы к «Старшей сестре» на заседании руководителей кинокомитетов всех союзных республик, и они были приняты восторженно! Картину запустили в производство со всеми выбранными папой актерами. Правда, обиженное руководство «Мосфильма» от нее открестилось.
Основной сложностью на съемках стало то, что Татьяна Васильевна была очень плотно занята в репертуаре БДТ, а Товстоногов не разрешал пропускать репетиции и переносить спектакли. Из-за этого Доронина постоянно ездила из Ленинграда в Москву и обратно, что часто нарушало график съемок. Когда полкартины уже было снято, Татьяна Васильевна поинтересовалась, нельзя ли ей посмотреть материал. Папа, конечно, дал согласие, потому что ему самому все нравилось.
Отсмотрев смонтированные эпизоды, Доронина разочарованно сказала: «Это все очень плохо! Это вне искусства!» Папа был подавлен такой ее реакцией. Он переживал, что Татьяна Васильевна откажется от роли или поделится своим мнением с другими актерами — и они потеряют энтузиазм к работе. Однако Доронина с картины не ушла, и съемки продолжились. Татьяна Васильевна изменила свое мнение, лишь когда отснятый материал посмотрели Эдвард Радзинский и его мама, которые для Дорониной были авторитетом. А им все очень понравилось. Вскоре Радзинский стал мужем Татьяны Васильевны.
Уже готовый фильм принял, хотя и сдержанно, драматург Володин. «Мне за картину не стыдно», — сказал он. А председатель Кинокомитета Алексей Романов остался от фильма в восторге, он был очень впечатлен игрой исполнителей главных ролей. «Я посылаю фильм на декаду советского кино в Италию», — подытожил он. Поэтому итальянцы увидели «Старшую сестру» раньше, чем советский зритель. Они были покорены красотой и талантом Татьяны Дорониной — ее засыпали цветами, преследовали фотографы, а итальянские кинокритики назвали актрису «явлением в кинематографе».
За месяц проката в СССР картину посмотрели около тридцати миллионов зрителей — это был грандиозный успех. Несмотря на то что Доронина до Натансона уже снималась в кино, кинозвездой всесоюзного масштаба она стала именно после выхода «Старшей сестры». Девушки делали прически «под Доронину», а журнал «Советский экран» в 1967-м назвал ее лучшей актрисой года. Татьяна Васильевна — человек, помнящий добро. В своей книге она написала о папе: «Если бы не Георгий Натансон, не видать мне большого экрана и такой нежной зрительской любви».
Воодушевленный успехом «Старшей сестры» Эдвард Радзинский предложил папе посмотреть в «Ленкоме» его пьесу «104 страницы про любовь», и если спектакль понравится, подумать о возможности экранизировать этот сюжет. Папа смотреть отказался, так как не хотел быть под давлением чужого режиссерского вИдения. Тогда Эдвард Станиславович подарил папе отпечатанный экземпляр пьесы с надписью: «Георгию Натансону с верой в успех совместной работы...» И работа состоялась. На этот раз «Мосфильм» сценарий принял. А вот редакционная комиссия Госкино — наоборот. Его отвергли как пошлый и аморальный. Советская девушка не могла в вечер знакомства с мужчиной поехать к нему домой. Тот же Романов, спасший «Старшую сестру», был в шоке от сценария. Полгода папа уговаривал киноначальников всех уровней, пока заместитель председателя Госкино Баскаков не дал разрешение на съемки под честное слово папы, что он не снимет пошлую картину. Папа, конечно, был потрясающим психологом. Он умел найти общий язык с самыми несговорчивыми людьми. Как говорила Татьяна Доронина: «Натансон — это человек, который ни на чем не настаивал, но своим тихим голосом добивался всего, чего хотел». Кстати, название пьесы «104 страницы про любовь» в свое время вызвало ужас и у министра культуры Екатерины Фурцевой, но Радзинский смог ее убедить в том, что пьеса не о легкомысленной женщине, а о высокой любви. И министр, которая в первую очередь сама была женщиной, его поняла. Пьеса шла более чем в ста театрах страны. Ну а для фильма название изменили на «Еще раз про любовь».
