Мама хорошо пела, была веселой, но скрытной — трепетно хранила и свои, и чужие тайны. До меня доходили только обрывки воспоминаний о ее детстве. Оказывается, у мамы был брат Коля, которого дворник облил зимой из шланга. Мальчик заболел и умер, после этого бабушку и парализовало.
После первого инсульта мама жила на даче, я стал чаще к ней приезжать и много всего привозить, благо уже была возможность. Маме нравилось устраивать чаепития для местных пенсионеров. И чтобы стол был богатым — она любила угощать. Даже если приходили медсестра или люди, которые говорили: «Раиса Андреевна, вам надо проголосовать», она прежде кормила их, а потом уже разговаривала. Соседки прибегали к маме со своими проблемами. Один такой разговор я невольно подслушал: «Рая, что мне делать? Муж говорит — будешь рожать, пока не появится сын. А у нас же дочек одиннадцать!..» Приходили со своим горем, со слезами, прятались от мужей, которые их били.
Слава богу, мама застала мой успех. Когда вышли «Особенности национальной охоты», многие знакомые стали ее просить взять у меня автограф. Маме это льстило, она мною гордилась. Премьеру «Кукушки» уже не застала, но перед уходом успела познакомиться с Полиной, так что фактически передала ей меня с рук на руки.
Мама радовалась моим успехам, при этом очень за меня переживала. Как-то я пригласил ее на спектакль «Смеяться, право, не грешно». Мы показывали его первый раз. Мама пришла с подругой, посмотрела, ей понравилось, что мне аплодируют. А потом говорит: «Ты меня больше не зови, сынок, а то у меня сердце откажет».
Умерла мама в 2002 году. После первого инсульта она быстро пришла в себя, восстановилась и прожила еще три года. Я не был готов к маминому уходу. Хотя все мы в какой-то момент должны понять, что потеря родителей неизбежна. «Куда она уходит? А я?!» — это эгоизм чистой воды. Только мама понимает и принимает эгоизм своего ребенка. Поэтому дает тебе возможность высыпаться, наслаждаться жизнью, отдает лучший кусок. Мама давала мне возможность быть эгоистом и ущемляла себя.
Помню: мне тридцать лет, сидим с мамой на кухне и едим курицу. Я заметил, что она ест крылья и еще что-то очень костистое, а мне положила белое мясо, сердце, потроха — все самое вкусное. В тридцать лет я впервые осознал, как она меня балует. «Мама, давай ешь», — и я переложил все вкусное ей на тарелку, так с тех пор и отдавал. Она обожала мороженое, я часто приносил стаканчики мороженого и шоколадки. Когда ее не стало и Полина помогала собирать мамины вещи, несколько шоколадок мы обнаружили нетронутыми. Она прятала их для меня по старой привычке.
— Как вы познакомились с Полиной?
— В Театре имени Ленсовета. Мы репетировали антрепризный спектакль «Месье Амедей», и вторым режиссером на постановке работала моя будущая жена. Часть репетиций проходила на природе, в пансионате «Дюны» под Питером, там начался наш роман. Приехала однажды светленькая девочка, она в аспирантуре сдала экзамены, получила пятерки, купила две бутылки какого-то молдавского красного вина. И привезла с собой закуски, по-бабски непонятные, чтобы экзамены отметить. Понравилось, что она праздничный человек. Сам такой — мне хочется все отмечать. Она с подругой была, я повел девушек в местное кафе.
