Но у меня был и другой мотив: я всегда ощущал дефицит защищенности. Конкретных причин для этого не было. С двадцати лет я был ведущим артистом и в театре, и в кино и никогда никакого принижения или давления не испытывал. Видимо, у меня просто такой склад души, обостренное восприятие мира. Однажды, помню, до такой степени был чем-то потрясен в театре, что побежал к жене на работу — поделиться! Сейчас уже и не вспомню почему. С возрастом стал на все реагировать гораздо спокойнее.
Принадлежность к партии, по моим ощущениям, означала определенную социальную защищенность. Принимали тогда не всех, особенно строго относились к интеллигенции, но у меня проблем не возникло. Я был известным артистом и положительным человеком. Непьющим, семейным. Вскоре сделали заместителем секретаря нашей парторганизации по идеологии.
Крестившись и воцерковившись, я остался в партии, потому что не ощущал никакого внутреннего противоречия. Возможно, в силу своего природного романтического идеализма. Считал, что на посту замсекретаря по идеологии могу принести пользу людям, защитить их. И когда в 1991-м с парторгом Женей Лазаревым, царство ему небесное, распускал нашу партячейку, не устраивал никакой демонстрации, просто сдал билет...
— Крещение — это ведь тоже своего рода защита?
— Вы правильно подметили. В крещении человек обращается к Богу, рождается для духовной жизни и становится как Его дитя. И это единственная настоящая защита.
— Вы привели своего сына к вере?
— От него мы с Таней своего отношения к церкви не скрывали, но ничего не навязывали. Когда он стал постарше, сказали несколько раз: «Лучше бы ты окрестился». Ненавязчиво. И Сережа крестился в конце школы.
Сын поступил в Щукинское училище. Он был очень одаренным актером. Еще в детстве сыграл одну из главных ролей в спектакле по пьесе Людмилы Петрушевской в Театре на Малой Бронной. У нас с Люсей была общая подруга, она и предложила Сереже попробоваться. Его взяли. На втором курсе сын снялся в главной роли в мелодраме «Глаза». Это очень трогательная история, и у него сразу появилась масса поклонниц, в том числе и взрослых женщин. Он играл любовь к слепой девочке, которая прозрела и бросила его.
После окончания института Сережа сказал, что не собирается служить в театре: «Сидеть в буфете, курить и ждать, что тебе что-то дадут или не дадут, — не для меня». Когда сын признался, что хочет пойти в семинарию, Таня ужасно напугалась, по-женски и по-матерински: «Как он там будет жить? В какой-то бурсе!» Мы были против. Как я сейчас думаю — зря. Если бы Сережа поступил в семинарию, то возможно, пошел бы по пути белого духовенства и мог завести семью, детей. Но мы этот вариант отмели.
Вскоре его забрали в армию. После ЦТСА Сергея взял к себе Виталик Максимов, руководивший видеослужбой на «Студии ТРИТЭ Никиты Михалкова». Сын там прошел все должности — от ассистента оператора до сценариста и режиссера. Овладел всеми мыслимыми телевизионными профессиями и почувствовал, что этого мало. Решил поступить на Высшие режиссерские курсы.
