Однажды поссорились с Михалковым. Я бросил: «Если тебе будет нужно, ты через меня переступишь». Никита замер, в глазах его заблестели слезы. А потом он тихо сказал: «Переступлю...»
— Вы, говорят, с Никитой Сергеевичем не просто друзья, а практически родня и знакомы чуть ли не с детства?
— Да, в старших классах школы оба занимались в юношеской студии при Драматическом театре имени Станиславского, правда близко не общались. После окончания десятилетки я поступил в Щукинское. Никита появился там через год. Из-за съемок проучился одиннадцать лет, аттестат получал в школе рабочей молодежи. К началу работы в фильме «Я шагаю по Москве» я уже окончил первый курс, а Михалков только пришел в училище.
То, что я попал в эту картину, с земной точки зрения выглядело как цепь случайностей, но на самом деле было промыслом Божьим, осуществленным благодаря Георгию Данелии — выдающемуся режиссеру и нашему с Никитой крестному отцу в кино. На мою роль уже был утвержден другой артист и даже пострижен наголо, но Георгий Николаевич все переиграл. На съемках мы с Никитой уже товариществовали. Я бывал у него дома на улице Воровского, и он у меня — в коммуналке на проспекте Мира.
По-настоящему подружились мы несколько лет спустя на съемках фильма о танкистах. Дело происходило под Минском, в городе Борисове — танковой столице СССР, как его тогда называли. Командира играл Никита Михалков, механика-водителя — Шавкат Газиев, заряжающего — я. Тут недавно крутили рекламный ролик фильма «Т-34», где за кадром говорилось, что подобного кино у нас никогда не было. Наверное, его создатели просто не знают о советской картине «Перекличка» Даниила Храбровицкого, в которой показан подвиг танкового экипажа. Компьютерных спецэффектов тогда не существовало, все снималось по-настоящему. В нашем танке тоже установили несколько камер, как и в фильме «Т-34». В броне для них специально вырезали отверстия. Мы сами работали хлопушкой, кричали «Мотор!», съемочная группа сидела в укрытии.
Стреляли тоже по-настоящему, и мне как заряжающему надо было очень точно дослать снаряд. Там такая «собачка» выскакивала, которой можно с легкостью отрубить пальцы. Однажды снимали бой. Первый выстрел произвели нормально, но танк был разгерметизирован и в дырки взрывной волной засосало землю. Она осела у нас на лицах, в глазах, во рту. Группа прибежала к танку, чтобы убедиться, что артисты живы и здоровы, увидела, что мы похожи на марципановые булки с шоколадной глазурью, и полегла от смеха.
В тот день гримерша забыла привезти на съемку глицерин, которым нам делали пот на лицах. Мы играли танкистов в полевых условиях и были обросшими, небритыми — «зафактуренными». Ехать на базу было некогда, и девушка попросила: «Не выдавайте меня, а то влетит. Вместо глицерина разведу воду с сахаром, и лицо будет блестеть ничуть не хуже». Сладкий сироп стал отличной основой для земляной «штукатурки». Сцену пришлось переснимать. Когда делали второй дубль, я уронил тяжелый снаряд с капсюльным взрывателем. Слава богу, он упал на ветошь и не сдетонировал, поэтому все остались живы.
