Когда у меня родился сын, папа попросил назвать его Мишей. И он стал, как и дед, Михаилом Пуговкиным. К мальчику очень привязалась Александра Николаевна, мы даже жили вместе на даче — отец снял дом для супруги по Минскому направлению. Четырехлетний Мишка был очень похож на Пуговкина-старшего: такой же рыжий и с широким носом, его порода. Постепенно отношения у нас наладились, и много лет мы составляли одну большую семью: папа, его жена, ее дочки, я со Славой и Мишка. Никаких конфликтов. Я привыкла к Александре Николаевне, поняла, как надо с ней разговаривать. Мамой Саней стала называть ее по своей воле, она не просила об этом.
Когда все вместе сидели за столом, отец пил только боржоми. Он специально ездил в магазин «Минводы» и по блату покупал там ящик этой дефицитной воды. Александра Николаевна держала супруга в ежовых рукавицах: если возвращался домой нетрезвым, взяв махровое полотенце, хлестала его. И все! Он становился шелковым. Как тут не вспомнить Вологду и пьяные сцены ревности? А ведь отец обожал мою маму, ножки ей мыл в тазике. Но она не сумела прибрать его к рукам.
Иногда мама с мужем приезжали в Москву навещать своего сына, моего брата Ивана, который учился в Щукинском училище. Она всегда передавала большой привет папе и Александре Николаевне, порывалась пойти к ним в гости. Я останавливала, понимая, что может возникнуть неловкая ситуация.
Как-то звоню Ване: «Приходи, у нас будут папа с мамой Саней. Познакомишься». Они встретились с Пуговкиным так, словно знали друг друга сто лет. Весь вечер проговорили. Прощаясь, папа вздохнул: «Жаль, что мы с твоей мамой не общаемся». Самому ему проявлять инициативу было неудобно, ведь она замужем. А брат рассказывал, что и мама за семейным обедом при супруге часто вспоминала о жизни с Мишей, о том, как они ездили на съемки «Кубанских казаков». А незадолго до смерти сказала Ивану:
— А ведь мы с Мишей перезванивались...
— Как? И часто?
— Да какая разница...
Помню, была в гостях у отца. Мне нужно было срочно связаться с мамой. Набрала ее омский номер, обменялись новостями. А потом папа сам взял трубку и довольно долго с ней разговаривал: «Надька, вот бы нам встретиться, вспомнить молодость...» Когда ему присвоили звание народного артиста, мама прислала телеграмму, а когда ей дали заслуженную, отец поздравил ее. Страсти улеглись, обиды забылись, и спустя долгие годы они смогли начать общаться друг с другом...
