Рядом с бабушкой всегда оставались лагерные подруги. Некоторые из них ходили на ее спектакли и концерты еще до войны, называли себя «окуневками». Одна, Люся, тоже много лет отсидела. Вспоминала, как обрушился ее мир, когда на лесоповале увидела в толпе фиолетовую шубу, которая была только у одной женщины в Москве, подарок Горбатова: «Окуневская, звезда, и вдруг в лагере со мной!» Они сохранили дружбу на всю жизнь. При том что, по словам Люси, именно Татуля рассорила ее с мужем.
Татьяна Кирилловна была способна с легкостью, одним прикосновением вершить чужие судьбы. Она прекрасно знала, что за свой язык и недобрый нрав придется расплачиваться, — к несчастью, был опыт. Ее же именно из-за этого и в кино мало снимали: могла нагрубить режиссеру на площадке. Вот и приходилось шабашить по колхозам и Домам культуры, в частности в компании Александра Градского и прекрасной комедийной актрисы из Ленинграда Лилии Малкиной.
До последнего бабушка пыталась командовать мамой. Видимо, будучи сама сложным человеком, считала, что только так и можно справиться с «несносными» детьми. Но мама — куда более домашняя, спокойная и вменяемая — выросла, вышла замуж, родила детей и окончила институт, пока Татуля сидела. И подчиняться не собиралась.
Она же дочь Окуневской, а значит, по определению тоже с сильным характером. Была спортсменкой, занималась волейболом, играла за молодежную команду «Динамо». Обладала невероятно мощным ударом справа, который пару раз при мне применила к своим мужьям. Больше те сладить с ней не пытались.
С бабушкой мама ругалась нещадно. Встречались, как правило, на семейных застольях. Уже после второй рюмки развязывался язык и вспоминались старые обиды. Татуля всегда мастерски находила болевые точки любого человека. Вкупе с умом и проницательностью это делало ее невыносимой. Думаю, она считала маму приспособленкой и чисто по-женски ей завидовала. После свадьбы с Суходревом могла заявить дочке:
— Ты вышла замуж за кагэбэшника! — причем при зяте.
Тот отмалчивался, а мама сразу взрывалась:
— Виктор дипломат!
— Знаем мы таких дипломатов. Да и тебя отправляли переводить в командировки в Египет не за красивые глаза.
А еще Татуля страшно обижала наших с братом жен. Как всегда, зрила в корень и говорила: «Вот эту женщину ты никогда ничему не научишь. Но раз расписался — теперь терпи. Что ты ее пытаешься воспитывать? Бесполезно». Вообще-то я придерживаюсь другой точки зрения: научить человека хорошему можно в любом возрасте.
