У Федоровой, напомню, был роман с американским военным атташе, а Татуля, скорее всего, пострадала из-за близких отношений с молодым индийским дипломатом из клана Неру, который много позже стал послом Индии в СССР. Впервые он попал в Москву на стажировку еще в конце 1940-х, тогда они с бабушкой и познакомились. Спустя полвека я навестил его в Дели, мы чудно посидели.
Помимо этого у бабушки был роман с югославским посланником. Учитывая резкое охлаждение отношений Сталина и маршала Иосипа Броз Тито, который после фильма «Ночь над Белградом» присылал Татуле на концерты корзины черных роз и обещал построить для нее киностудию в Югославии, все было непросто. Куда ни кинь — всюду клин.
Но в автобиографической повести Окуневской «Татьянин день» сложно отделить правду от вымысла. Скажем, история ее лагерной влюбленности в аккордеониста Алексея, о которой она написала в своей книге, явно надуманно-романтическая. Во всяком случае, мы с мамой и некоторыми ее подругами посчитали образ неубедительным. И вообще подходить к этим воспоминаниям лучше с осторожностью, поскольку их автор была человеком пристрастным.
Так, всех мужчин, с которыми когда-либо жила, она потом презирала и честила последними словами. Разве что про третьего мужа Арчила Гомиашвили, блестяще сыгравшего роль Остапа Бендера в шедевре Гайдая, говорила с симпатией, но при этом — крайне пренебрежительно. И очень обижалась на маму за то, что та оправдывала Горбатова. Писатель развелся с Татулей, когда она была еще в лагере, и женился на актрисе Нине Архиповой. Бабушка его ненавидела и считала предателем. Мама же уверяла, что у отчима просто не было выбора. А саму ее «дядя Боря» спас, помог поступить в институт. Отец тоже считал, что теща к своему второму мужу несправедлива. Возможно, просто его не любила.
Пока бабушка сидела, Липницкие ей помогали, высылали посылки, деньги. Всю жизнь работавший дед был очень состоятельным человеком. К нашему с братом рождению купил дачу на Николиной Горе, каждому нанял по няне. Зарплату они получали небольшую, но и ее почитали за счастье: обе бежали в большой город из голодных краев.
Моя, Валентина, — из рязанской деревни. У нас она оказалась в свои шестнадцать лет. Помню, что не носила белья и поначалу была совсем дикой. Но оказалась очень способной, дед помог ей с комнатой, позже за погибшего в Великой Отечественной отца она получила квартиру на Арбате. Папа дал возможность моей любимой няне получить образование и стать фельдшером. До сих пор, в восемьдесят с лишним лет, она работает старшей хирургической медсестрой.
