Отцу в последние годы судьба выпала трагическая. Девяностые были тяжелым временем для всей страны. И Владимир Спартакович из-за своего вспыльчивого характера попал в неприятную криминальную историю. О его последних годах мне бы не хотелось рассказывать. Скажу лишь, что мы общались, я его навещал. Он каялся: «Прости меня за все». И я простил.
Умер отец в 2001 году от болезни легких. Видимо, это наследственное — у Мишулина тоже были проблемы с легкими, о чем он писал в письмах к Шуре. Но не люблю об этом вспоминать. Мужские слезы никому не интересны.
Есть поговорка: «Кто родился в мае, всю жизнь маяться будет». Шура — майская. Папа — тоже. И мама. Всем им выпала сложная судьба. «Но при этом, — считает Наташа, — и тетя Люся, и дядя Володя, и баба Шура были искренними и очень добрыми людьми».
Она с теплотой вспоминает, как к рождению Миши мои родители притащили нам целый ворох детских пеленок-распашонок, коляску подарили. «Для меня эти подарки были необыкновенно дороги!» — говорит жена. При том, что в 1994-м хороших вещей в магазинах почти не водилось, как и лишних денег у людей.
А не будь маленького сына и нужды, в которой оказалась семья в начале пятидесятых, Спартак Васильевич, возможно, не поехал бы на заработки в Омск, а затем в Москву. Остался бы в Твери с семьей. И неизвестно, как бы сложилась его судьба, в том числе творческая. Возможно, жил бы с женой и сыном, но страна тогда не узнала бы большого артиста.
Еще когда Мишулин был жив, Наташа предлагала написать ему письмо. Все-таки родной дед! Мне о многом хотелось бы его расспросить. Но каждый раз становилось неловко. Представлял себе: вот напишу ему, приеду... В каком статусе явлюсь — тверского родственника? Подумает, что мне от него чего-то нужно: денег или «в актеры» устроить... В общем, постеснялся. Так и не объявился. Никогда ни у кого ничего в жизни не просил. Справлялся сам, как умею.
