И все по новой: собираем чемоданы и едем к бабе Даше. Но мама была мягким человеком и несмотря ни на что, любила отца — была в нем неотразимая мишулинская харизма. По первому его зову возвращалась обратно. Став постарше — лет в пятнадцать — разговаривал с ней на эту тему:
— Хватит уже мучиться, туда-сюда ездить!
Она отводила глаза:
— Ты не понимаешь...
За ней многие ухаживали, и мужчины-то все достойные. Но у мамы ни с кем построить жизнь не получалось, в какой-то момент опять к Сорокину бежала. К отцу у меня тогда теплых чувств не было из-за его отношения к маме.
Носил ли он в сердце обиду на Мишулина? Сложно сказать. Был момент, показывали передачу с участием Спартака. Кажется «Кабачок». Дед шутил с экрана, улыбался. Отец вдруг недовольно произнес: «Я так тоже мог бы — по телевизору болтать!» И демонстративно вышел из комнаты.
В мирном расположении духа папа любил Высоцкого слушать. Иногда брал гитару и начинал петь с хрипотцой, но не потому что косил под известного барда — у него на самом деле голос был такой. Кстати, играть он выучился сам. Видимо, сказались артистические гены. Но работал отец всю жизнь водителем. В советское время возил какую-то шишку из обкома. А мама трудилась на швейной фабрике.
Ну а у бабы Шуры все разговоры — только про Мишулина. Любимая передача — «Кабачок «13 стульев». Утром обязательно смотрела «Будильник», одним из ведущих которого был Карлсон.
В том, что Мишулина она любила, у меня нет никаких сомнений. От нелюбимых не рожают. Нелюбимых не помнят до конца дней. А у бабы Шуры всю жизнь в квартире на самом видном месте висел портрет молодого Спартака Васильевича. Когда она была уже совсем старенькой, я наблюдал любопытную картину. Баба Шура, пропустив дома рюмочку-другую, вышла во двор. Возле подъезда стояла скамейка, там старушки собирались поболтать. И подвыпившая баба Шура рассказывала подружкам, сам слышал: «У меня Спартак в ногах валялся! Захоти я тогда, он был бы со мной. Но я не умела прощать».
