— А это оплачивается?
— Двести долларов.
— Сколько?!
Моя стипендия в этих самых долларах равнялась двум, зарплата в театре шести, а тут — сразу двести! Снимали на тридцатипятимиллиметровую пленку, видеокамер еще не было, сдавали заказчику на киностудии в зале перезаписи на большом экране. Потом поступили другие предложения. Реклама очень выручила. И многому научила. Ведь нам, студентам, пленки давали в обрез. Крохи. Денег у киношколы не было.
Мою курсовую «Николенька» по мотивам рассказов Бунина зачли как дипломную, так как хронометраж картины сорок пять минут, а для диплома необходимо было двадцать. В нее я вкладывал и деньги от рекламы, и ходил по студии просил, чтобы дали подработать кем угодно.
Несколько лет в шумовых бригадах работал. Вдвоем создавали топот лошадей — это делается половинками кокосов. Разжигали костры — один ломает веточки, другой мнет фольгу, и она издает треск, как дерево в огне. Еще делали синхронное озвучание шагов. Это очень смешно выглядит: стоят взрослые мужики у микрофонов без штанов, но в обуви, и топают. Или бегают по асфальтовой дорожке, деревянному настилу или песку, в зависимости от того, где идут герои на экране. А без штанов — чтобы ткань не шуршала, микрофоны все посторонние звуки улавливают.
— Не могу не спросить про второй сезон нашумевшего сериала «Екатерина. Взлет». Вам предложили снимать продолжение или сами вызвались?
— Предложили, и я довольно долго размышлял. Как снять, чтобы история получилась не про неких исторических персонажей, а возникало ощущение, что это происходит сейчас? Со мной, с нами. Вот живут эти люди, они мне знакомы, у них мои болевые точки, мои радости. Ведь очень важно пробить стену между экраном и зрителем. Никому не интересно смотреть то, что было когда-то, интересно смотреть историю про себя, про сейчас. А как было когда-то на самом деле, не знает никто. Даже историки — они оперируют фактами, а не эмоциями. Причем и трактовать факты, как вы понимаете, можно тоже по-разному. С момента восхождения на трон Екатерины II прошло более двухсот лет, но как ни странно, у нас почти ничего не изменилось. Те же вопросы: что делать, кто виноват? Как и каким образом будет развиваться Россия? Азия мы или Европа? Казалось бы, спор западников и славянофилов давно забыт, но включите телевизор — страсти хлеще вчерашних.
