Проходит какое-то время, и я опять наступаю на те же грабли. Нонна позвонила накануне открытия Московского кинофестиваля: «У тебя всегда прически хорошие — отведи меня к своей парикмахерше, пусть и меня уложит».
Руки у моей Тамарочки действительно были золотые: потрудившись два с половиной часа, она сделала Мордюковой изумительно красивую головку — хоть сейчас на международный конкурс парикмахеров.
— Ну вот и все, — улыбнулась мастер. — По-моему, неплохо.
— Ты чего это мне тут бубличков накрутила?! — встав с кресла, рявкнула Мордюкова. Выдернутые из прически шпильки полетели на стол и на пол. И опять я сгорала от стыда и оправдывалась.
С тех пор зареклась составлять Нонне какую-либо протекцию, но порвать с ней не смогла. Будь на месте Мордюковой кто другой, отдалилась бы потихоньку и перестала общаться. А Нонну прощала. Ей вообще многое можно было простить за широту, искренность, настоящесть, умение на полную катушку и гневаться, и восхищаться. Она была большим ребенком, а как можно судить ребенка за то, что чужд условностей?
Осенью 1976 года я и Олег Александрович Стриженов подали документы в ЗАГС и тут же отправились в Волгоград, не помню уже на какой кинофестиваль. Вечером входим в ресторан, где для актеров накрыт большой стол. Среди прочих замечаю Мордюкову. Увидев нас с Олегом, Нонна разводит руки в стороны и голосит на весь зал: «Ну, хармо-о-ния!!!»
Я не сразу понимаю, что означает ее восторженный возглас. А-а, гармония... Нонна считает, что мы идеальная пара.
С сыном Мордюковой Володей Тихоновым мы долго не виделись. Со времени «педсоветов» прошло много лет: парень успел окончить школу, Щукинское училище и поступил в труппу Театра киноактера, в котором я в ту пору играла. Как-то после репетиции выхожу из зала в неосвещенное зрительское фойе, и мне наперерез с криком: «Тетя Лина! Здравствуйте!» — бросается высокий красивый парень.
Присматриваюсь: Володька!
— Я тебе дам сейчас — «тетя Лина»!
Он смеется:
— Ну а как по-другому? Вы для меня были и останетесь тетей Линой!
Вечером звоню Нонне, рассказываю о встрече. «Так он всех тетями зовет, — объясняет Мордюкова. — И Люську Хитяеву, и Ритку Гладунко».
Потом мы не раз вместе с Володей ездили на гастроли. Иногда он бывал веселым, разговорчивым: рассказывал, как общается с отцом Вячеславом Тихоновым, его женой, сестрой Анной, а иногда всю дорогу молчал: смотрел стеклянными глазами сквозь автобусное стекло и будто не здесь даже, а в далеком от земли мире.
