Команда мечты», доказав, что старый бренд вполне жизнеспособен. Какое-то время Суханкина и Гулькина довольно успешно изображали закадычных подруг, а потом рассорились и стали поливать друг друга грязью. В январе 2011-го Наталья ушла. Продюсер и композитор принялись искать Рите новую пару. О том, что у них не все ладно, я узнала еще летом от своего бывшего мужа Валерия Соколова — одного из основателей «Миража» восьмидесятых и автора текстов главных его хитов. (Второй основоположник группы, более раскрученный и известный публике, — Андрей Литягин.) Расстались мы с Валерой достаточно давно, но до сих пор сохраняем очень теплые и доверительные отношения. Он и поведал под большим секретом, что Гулькина скоро уйдет из «Миража» и вместо нее позовут меня.
— С чего бы это?
— удивилась я.
— Ну как же, с тебя, можно сказать, начинался «Мираж», ты одна из двух первых солисток, автор текстов нескольких песен. Твой «Новый герой» до сих пор хит на любой дискотеке.
— Ага, и из-за песен мы постоянно воюем с Литягиным. То он, как композитор, запрещает что-то исполнять мне, то я, как автор текста, — его артисткам.
— А теперь снова будете сотрудничать и сможете снять все проблемы.
— Валер, у меня только что прошли концерты в Москве в Театре Эстрады, я готовлюсь к сольникам в других городах, записываю диск, собираюсь снимать клип! Ты считаешь, я должна все это бросить?
— Света, решать, конечно, тебе.
Но, по-моему, ты ничего не потеряешь, поработав в «Мираже». Не понравится — вернешься к сольным проектам.
— Ладно, там видно будет. Никаких предложений от Литягина пока не поступало…
Прошло несколько месяцев, и меня действительно позвали в «Мираж». По деньгам я мало что выигрывала, но зато появлялась надежда решить ряд спорных вопросов. «Ладно, была не была! — подумала я. — Если мы с Андреем закроем щекотливую тему, смогу нормально работать. А сложится с «Миражом» или нет, не суть важно. Годик уж как-нибудь протяну».
Валера почему-то думал, что я продержусь два года. Лавров, продюсер «Миража», считал, что Разина останется в группе навсегда.
«До пенсии», — как он выразился. Суханкина звонила мне чуть ли не каждый день, еще до моего официального прихода в коллектив, и ругала Гулькину на чем свет стоит. Суть обвинений сводилась к тому, что Наташа ее использовала, привлекла к сотрудничеству только для того, чтобы напомнить стране о себе и пропиариться за чужой счет. Идея петь дуэтом принадлежала Гулькиной.
Я с Наташей не общалась. Еще в восьмидесятые, в пору нашей совместной работы в «Мираже» (мы с Гулькиной его первые солистки), у меня с ней возникали проблемы — успех у группы был всенародный, крышу сносило будь здоров. Наташа тогда не на шутку «звездила», хотя, наверное, я и сама не была ангелом. Как бы там ни было, жалобы Риты попали на благодатную почву.
Я приняла сторону Суханкиной.
Она производила довольно приятное впечатление, была громогласной, но веселой, и всячески старалась мне угодить. Это, впрочем, настораживало. «Мы никогда не дружили, — думала я, — одно время вообще находились во «вражеских лагерях», деливших авторские права на наследие «Миража», и вдруг Рита так меня полюбила, что не знает, чем одарить. Что бы это значило?»
Помню, увидела у нее солнцезащитные очки и бросила без всякой задней мысли:
— Ой, какие красивые!
И услышала:
— Они твои, забирай.
Попыталась отказаться, но Рита настояла на своем. Оставалось только поблагодарить. Я не люблю чувствовать себя обязанной и, как только подвернулся случай, сделала подарок ей.
Тогда не могла и подумать, что Суханкина хочет меня купить. А ей, видимо, было нужно, чтобы я признала ее превосходство и молчала в тряпочку, что бы ни происходило вокруг. Только напрасно она на это надеялась, у меня непокорный характер. Иногда сама жалею, что веду себя слишком резко. Но сталкиваясь с хамством, глупостью, безвкусицей, неизбежно срываюсь, потому что не могу врать, притворяться.
По-моему, у Риты со вкусом проблемы. Работая на сцене, мы должны одеваться ярко, «на грани», но за эту грань не переходить. В первые годы работы на эстраде она ухитрялась петь в обычных джинсах и футболке, шокируя коллег, а на их осторожные замечания, что надо, мол, одеваться иначе, на полном серьезе отвечала: «Главное — голос золотой».
