Юрий Васильевич удивительно хорошо знал Москву: Пречистенку, Пироговку, сад «Эрмитаж», Петровские Ворота. И Подсосенский переулок, где до сих пор стоит тот старинный доходный дом, где он родился. Яковлев обожал водить экскурсии для знакомых из других городов. Когда вследствие реконструкции в шестидесятые старинные переулки начали рушить, он просто физически заболел. Каждый разбитый дом воспринимал как рану на сердце. Рушилось его счастливое детство... Хотя не всякий назвал бы такое детство счастливым. В нем были черные воронки, аресты, расстрелы... Все это началось после их переезда в квартиру в Колобовском переулке. Здесь «для ответственных работников» был построен филиал знаменитого Дома на набережной. Квартиру в нем получил дядя Яковлева, родной брат его мамы, он занимал ответственный пост. А потом и вовсе дослужился до помощника Кирова и уехал жить в Ленинград. Квартиру же оставил родственникам.
В 1937 году начались массовые аресты, и в первую очередь среди ответственных работников, которые были «удачно» собраны в одном доме. Как-то раз я спросил у Юрия Васильевича:
— Неужели вы уже что-то понимали в то время?
— Мне было почти десять лет, и я очень быстро стал все понимать, — ответил он. — Дядю в Ленинграде арестовали. Много лет спустя я увидел кинохронику: в президиуме Киров, а рядом мой дядя. Я попросил документалистов сделать для меня снимок с пленки. Это все, что осталось на память о дяде. Позже мне удалось напасть на его след. Я узнал, что его расстреляли. Родственников врагов народа тоже обычно брали. Если бы это случилось с мамой, я был бы отправлен в специальный детский дом для детей врагов народа... Поговорка «сын за отца не отвечает», сказанная Сталиным, на деле не работала. Отвечали, еще как! Даже домашние животные отвечали за своих хозяев. Помню, когда в квартире нашего соседа проводился арест, первое, что сделали вошедшие, — пристрелили его пса...
Но им повезло — маму Яковлева не арестовали. Хотя это почти невероятно: она же в то время работала на очень заметной должности — диетсестрой в столовой Кремлевской поликлиники. В этом закрытом для простых смертных учреждении была великолепная столовая, в которой можно было увидеть и Берию, и Орджоникидзе, и Тухачевского... А потом директор столовой, симпатизировавший Юриной маме, уволил ее, сказав: «Спасайтесь, сейчас идет чистка в нашей организации! Вам лучше сменить место работы». Одно время она замечала за собой слежку, под окном стояли «топтуны», но какой-то ангел-хранитель ее оберегал. Ареста не последовало. Возможно, помешала война, которая выгнала Яковлевых из Москвы.
