Кстати говоря, «Транзит» два года пролежал на полке, мы его сняли в 1980 году, а показали только в 1982-м. Фильм вообще могли не выпустить.
— Какие к вам предъявляли претензии?
— «Мы вам заказывали мелодраму, а вы сняли грустную, мрачную социальную драму», — вот так мне говорила Стелла Жданова, очень крутая телевизионная руководительница. Как в ателье — мы вам заказывали плащ, а вы сшили костюм. В общем, теленачальники были очень недовольны: все это ужасно, мрачно, безысходно. Но поскольку в главной роли снимался член ЦК КПСС, это было моим козырем. Я просил Михаила Александровича ходить со мной на очередные приемки фильма. При нем Жданова уже высказывалась осторожно: «Вот тут немного подрежьте, тут переозвучьте». Своим присутствием он, без преувеличения, защитил картину.
Ульянов играл у меня в «Последней ночи последнего царя». Это был тоже достаточно громкий спектакль по пьесе Радзинского, там партнерами Ульянова были Ирина Купченко, Женя Миронов, Саша Збруев играл Николая II. У меня с Михаилом Александровичем сложились теплые отношения. Как я понимаю, он был одним из тех, кто категорически настаивал, чтобы я работал в Театре Вахтангова. Более того, уже зная, что я в Александринке, он постоянно приглашал меня ставить спектакли, утверждал, что готов уйти, а я должен сменить его на посту худрука Театра Вахтангова. Мы даже вели с ним переговоры на эту тему. Я высказывал сомнение:
— Не стоит вам уходить. Зачем я вам нужен?
— Ты из Вахтанговской школы. Ты возглавишь театр.
— Это возможно при одном условии, если вы останетесь председателем художественного совета.
— Согласен.
Но в силу разных причин такого не случилось.
— Мы учились во ВГИКе одновременно с Катей Гердт, которая была вашей женой. Что вспоминается о ее отце Зиновии Ефимовиче Гердте, с которым вы продолжали дружить всю жизнь?
— Зиновий Гердт — грандиозная личность. И это заключалось в том, что он никогда не строил из себя никакой личности. Был простым, доступным, остроумным, живым, невероятно деликатным, отличным собеседником, с которым хотелось разговаривать обо всем. Не только о театре и кино, с ним всегда было интересно. Я очень любил, когда в дом приходили гости. Он прекрасно вел застолье, выпивал за каждого, сидевшего за столом. Хотя у него, как известно, не было кавказских корней. Он не просто выпивал, он никогда не повторялся, всегда находил какие-то другие слова для каждого, это было потрясающе! Он не придумывал их специально, другое дело, что за столом всегда собирались симпатичные ему люди, которых он любил.
