Кто-то сам уходит. В основном это те, кто не рассчитывал, что будет настолько физически тяжело. На занятиях по танцу, сцендвижению, на фехтовании тебя крутят, ломают, гнут. Хорошо, если в детстве ты занимался спортом, а если нет, с непривычки тяжело.
И те, кто представляют актерскую профессию как что-то прекрасное, разочаровываются.
Абитуриентам рассказывают, что им придется учиться 24 часа в сутки, но все думают, что это преувеличение. Я сказала бы — это преуменьшение. Мы учились сутками напролет, без выходных вообще. До сих пор в таком же графике живу.
Если вдруг появляется свободное время, бегу в театр смотреть репетиции, это тоже огромная часть обучения. Выяснилось, что обучение — процесс, который не останавливается, нет конечной точки. Невозможно выучить текст, сыграть премьеру и поставить галочку «выполнено». И для меня это самое чудесное, что только может быть в жизни.
— А как же критика, которая обрушивается на артиста после любого спектакля, фильма? Зрители пишут отзывы, критики — статьи в газетах и посты в соцсетях. Это не всегда можно отнести к чудесному...
— Признаюсь, у меня есть редкий дар. Я не просто очень легко отношусь к критике, я ее буквально жажду! Еще в студенческие годы я искренне не могла понять, почему некоторые болезненно реагировали на замечания педагога или режиссера. Для меня самое страшное, если, наоборот, — никаких замечаний. В таком случае я начинаю бояться того, что мастер решил: лучше она уже не сможет, не стоит и требовать.
— Но актеры же хотят нравиться...
— Люди вообще хотят нравиться. Если вы встречаете артиста, который говорит, что ему все равно, симпатичен он зрителям или нет, знайте — ложь 100-процентная. У нас публичная профессия, мы выходим на сцену именно для того, чтобы радовать зрителя. Глупо утверждать, что мне безразлично его мнение. Но я очень рано поняла, что не могу нравиться всем.
Когда я училась в Школе-студии, мы выпускали спектакль «Женитьба Фигаро». Тогда молодой педагог Дмитрий Петрунь, сейчас он режиссер, перед важными показами каждому из нас писал письмо или подходил и что-то говорил лично. Находил правильные слова для поддержания духа.
Мне Дима написал: «Сексте, когда выйдешь сегодня на сцену, не старайся всем понравиться. Просто играй, чтобы Силюнас был счастлив». У нас был, он и сейчас преподает, педагог Видмантас Силюнас, большой знаток испанского театра, грандиозная фигура в театральном мире. Он меня всегда любил и любит. И до сих пор, когда на прогонах и показах для первых зрителей я сильно нервничаю, то представляю, что Видас Юргевич в зале, смотрит на меня и очень счастлив. Я всегда играю для него.
