Назавтра снова звонят:
— Подумали? Театр очень заинтересован в вашей кандидатуре.
— Со мной никто не связывался.
Через пару дней на прощании с Козаком в Театре имени Пушкина иду в скорбной очереди к гробу, стоящему на сцене, и сзади вдруг кто-то шепчет прямо в ухо: «Ну что, так и не надумали, Евгений Александрович?» Оглянулся — какой-то незнакомец. Не иначе чиновник из того же ведомства.
А еще через пару дней у меня состоялся разговор с Олегом Павловичем Табаковым и Анатолием Мироновичем Смелянским — старшими коллегами и моими начальниками, которых я бесконечно уважал. Они стали уговаривать принять театр:
— Ты, Женя, даже не представляешь, какая там толкучка. Зная, что Роман болен, огромное число людей подсуетилось заранее, чтобы получить этот пост.
— Но я никогда не руководил большим коллективом! Да и режиссером-то стал совсем недавно!
— Не волнуйся, — успокоил Олег Павлович. — Я тебе помогу, буду поддерживать. Только надо как можно быстрее объявить о твоем согласии возглавить театр. На департамент могут надавить и все переиграть. А «наши люди» должны быть везде!
Наверное, кому-то такое высказывание на фоне произошедшей трагедии могло показаться циничным, но Табаков был мудрым человеком и опытным руководителем, которому я верил. К тому же «толкучка» действительно имела место. Сам ее наблюдал.
Во время беседы с тогдашним главой культуры Москвы ему постоянно звонили и просили назначить в Театр имени Пушкина того или иного человека. Я не понимал, почему эти люди так туда рвались. Неужели только ради статуса? Ведь будучи, скажем так, фрилансером, любой режиссер зарабатывает гораздо больше и чувствует себя значительно свободнее. На посту худрука он должен согласовывать каждый свой чих. Вот только что я подписал очередную кипу бумаг. Если ставлю какой-то спектакль, отчитываюсь за любую мелочь. И не могу надолго оставить театр, даже летом, когда все в отпуске...
Табаков сдержал обещание, даже сам пришел со мной в театр на первый сбор труппы и сказал: «Отдаю вам лучшее, что у меня есть. Станете обижать — заберу обратно». В зале засмеялись и как-то расслабились. А я почувствовал себя довольно неловко. По моим ощущениям, мы смотрелись как дедушка с внуком в первый день ребенка в детском саду.