— Труппу не разогнали, как случалось с другими худруками?
— Ну, тут ведь кому что нравится. Когда Серебренников пришел в Театр имени Гоголя, некоторые артисты восприняли его в штыки, яростно кричали на общем собрании: «Убирайся! Убирайся!» Я честно признался, что сразу ушел бы и больше в театре не появился, потому что могу существовать только в любви. Если вы меня не любите — до свидания, всего хорошего. Если вы меня хотите, я к вам приду. Кирилл другой, и его такая ситуация только завела. У нас с ним вообще много лет продолжается своеобразный спор, который в двух словах можно выразить так: он за революцию, а я за эволюцию. Серебренников говорит: «Признаю твои аргументы, только жизнь коротка! Ждать некогда».
Конечно, наша труппа так или иначе обновилась за девять лет. Два года назад в нее влилась довольно большая команда моих учеников, которые сыграли в спектакле «Влюбленный Шекспир». Какие-то люди ушли. Я с ними встречался и объяснял, что перспектив у них нет. Что, к сожалению, не только я, но и другие режиссеры не хотят с ними работать.
Пожилых артистов не тронул. Хотя в свое время возмущался: «Что это такое?! В школах почему-то нет учителей, которые не преподают. И в больницах нет врачей, которые не лечат. А в театре есть артисты, которые не играют!» Так я думал, когда только начал заниматься профессией. Поработав, понял: «Нет, это совсем другая история. Людям, которым по восемьдесят и девяносто, нужно оставаться в театре. Они отдали ему всю жизнь. Я не могу их предать».
Вообще, артистов я очень люблю и уважаю. Ведь они огромному количеству замечательных профессий, которые есть на свете, предпочли эту странную, иллюзорную и нестабильную жизнь. Между прочим, только про армию и театр говорят не «работать», а «служить». Артисты старшего поколения уж точно служили, служат и, надеюсь, еще послужат театру.
Молодежь нужно этому учить. Знаете, когда я впервые почувствовал себя хозяином театра, твердо стоящим на ногах? Когда в 2014 году сделал событие из в общем-то формального и для многих малозначимого столетия Камерного театра. Посвятил ему половину сезона, поставил спектакль. Существует ведь множество мифов о том, что этот театр проклят, что по нему до сих пор бродит тень великой Алисы Коонен, которая не может обрести покой. И этим спектаклем мы в каком-то смысле поклонились предшественникам и покаялись перед ними.
