Я рыдала, все слезы выплакала. Объясняла: «Хорошо понимаю, чего ты от меня добиваешься, но мне нужно время». Игорь навстречу не шел. Успокаивался, только если играла, как ему казалось правильным. Сиренко очень настырный. Никогда не веду себя так с актерами, потому что сама прошла трудный путь. У меня хватает терпения дать им время и воздух, чтобы переварили и присвоили материал. Знаю, что сразу сыграть как на премьере невозможно. Наша последняя на сегодняшний день работа с Игорем — спектакль «Королева-мать» по пьесе итальянца Манлио Сантанелли о непростых взаимоотношениях сына и матери. Тут Игорь Михайлович вроде бы смирился — я как сопостановщик частенько заявляла на репетициях: «Нечего меня учить!» И он дал мне волю. Автор присутствовал на премьере и после нее пообещал: «Светлана, непременно напишу пьесу специально для вас, это была лучшая постановка «Королевы-матери», которую я видел».
Главную роль в «Провинциалке», а также Раневскую в «Вишневом саде» играет Маша Зимина. Дочь окончила Щепкинское училище. Встал вопрос, где ей служить. Помню, заметила Галю Волчек на каком-то мероприятии — мы оказались там с Мишей Зиминым, и я попросила его:
— Подойди к Волчек, спроси, может, «Современнику» актрисы нужны? Надо же дочери помочь!
— Свет, не могу-у!
— Ты что, не мужик?!
И он отправился к Волчек, нехотя, вразвалку, два шага не дошел, как Галя повернулась и громко заявила: «У нас мест нет, Миша!» Но мы не пропали, Маша уже заслуженная артистка.
Ой как трудно работать со своими! Но никогда не позволяла себе на вопрос, как сыграла, отвечать Маше: «Тебе правду сказать?»
Репетировала с ней Тургенева деликатно и тонко. Она была как натянутая струна, но прислушивалась, говорила:
— У меня получится.
Я откликалась:
— Знаю, но давай попробуем сделать так, как прошу.
Маша понимает, что не имеет права разговаривать со мной в театре на повышенных тонах, режиссер здесь я. Если с чем-то не согласна, порой бросает:
— Это прошлый век!
— Раз прошлый век, значит, непреходящая ценность!
Ее это выводит из себя, но возразить нечего. Тридцать с лишним лет я играла «Амилькара», пережила одного партнера, второго. Последний раз выходила в этом спектакле, когда было под восемьдесят. Потом умер замечательный Вася Савинов... Сказала Сиренко: «Игорюш, больше играть не могу, стыдно!» Хотя в зале все тридцать лет были «битки». В то же время подумала: нельзя без этого спектакля, он для нас особенный, своеобразный талисман. И поняла: никто кроме Маши не сыграет героиню на таком же уровне. Планируем вскоре выпустить «Амилькара» с новым составом.
