— Светочка, я бы больше ни к кому не обратилась. Завтра у Андрея Александровича встреча с Фурцевой. Его будут снимать с должности. Помогите!
— Не может быть! Кто мог до такого додуматься?!
— Я вас очень прошу завтра утром быть в Министерстве культуры.
— Конечно!
Тер-Осипян и ее сторонники выступали: он хам, такой-сякой разэдакий. Я взяла слово: «Надоело слушать бессовестную ложь! Какое право вы имеете перечеркивать то, что Гончаров сделал для театра? Он не дал ему упасть после смерти Охлопкова. А если обвиняете Андрея Александровича, что кричит, так все же от вас зависит. Я вот не позволяю ему этого делать, и вы не разрешайте!»
Фурцева распустила собрание и не вынесла никакого решения. Позже кто-то сообщил Игорю Михайловичу — муж был секретарем партийной организации театра, что приказ об увольнении Гончарова еще до собрания был подписан и лежал у министра в столе. Но после моей речи Андрей Александрович остался в театре. Екатерина Алексеевна была умной женщиной, понимала, где театральные интриги, а где реальные проблемы. К слову, все недоброжелатели остались в труппе и лизали Гончарову задницу так, что будь здоров!
Через какое-то время Игорь Михайлович отправился в самостоятельное плавание, а я последовала за ним. Сиренко назначили директором Театра Пушкина. И тут уж я почувствовала себя так, как Вера Николаевна Жуковская с Гончаровым. Была на стреме: что говорят о муже, какие интриги заворачиваются? Директор — должность расстрельная, вокруг вьются разные люди, одни за него, другие против.
Меня в труппе приняли хорошо, потому что вела себя тактично. Не включала звезду, никому не сделала зла. Ушла оттуда двадцать семь лет назад, а театр по сей день присылает поздравления с Новым годом и Восьмым марта. Это что-то значит!
В Театре Пушкина у Игоря проснулся режиссерский талант, он поставил на меня спектакль «Месье Амилькар платит», который я играла с огромным успехом. И это сильно напрягло главного режиссера Бориса Морозова. Он был вхож в Управление культуры и стал плести интригу, чтобы избавиться от Сиренко и поставить директором своего человека. В итоге ему это удалось.
На своем веку я повстречала двух людей, о которых не могу сказать ничего хорошего: Бориса Морозова и Александра Вилькина, ставившего в Театре Маяковского «Чайку», где в двух составах Аркадину играли Доронина и я. Наш завлит, чудесный человек Виктор Яковлевич Дубровский, советовал:
— Света, откажись! Ни в коем случае не соглашайся, не играй с Дорониной даже в очередь, она тебя съест!
— Почему это?! Я не трус. Мне нравится роль Аркадиной, меня назначил на нее режиссер. Почему я должна отказываться?
