Я помню длительные муки:
Ночь догорала за окном;
Ее заломленные руки
Чуть брезжили в луче дневном.
<...>
И утро длилось, длилось, длилось...
И праздный тяготил вопрос;
И ничего не разрешилось
Весенним ливнем бурных слез.
Поезд Блока уходил в семь утра. Обессиленный, он брел по рассветной Москве к Николаевскому вокзалу, осознав наконец, что судьба их отношений предрешена...
Смертельная усталость, крах любовных иллюзий, неустроенность семейной жизни привели к тому, что Блок начал сильно пить.
Я пригвожден к трактирной стойке.
Я пьян давно. Мне все — равно.
«Дорогой Георгий Иванович, — писал он Чулкову. — Пьянствую один, приехав на Сестрорецкий вокзал на лихаче». Впрочем, иногда он встречался с тем же Чулковым или Евгением Ивановым за бутылкой вина в «Аполло» — петербургском кафешантане. Поэт признается в этот период матери: «Чем холоднее и злее эта неудающаяся «личная» жизнь (а кому она теперь удается?), тем глубже и шире мои идейные планы и намеренья; тем лучше творить...»
Метелям свойственно затихать, иссякла и страсть Блока. Конец влюбленности он воспринял как освобождение, как переход к новому состоянию души, к мудрой переоценке прошлого:
И я любил. И я изведал
Безумный хмель любовных мук,
И пораженья, и победы,
И имя: враг; и слово: друг.
Свою женскую судьбу Волохова устроила двумя годами позже: вышла замуж за актера Александра Крамова и родила двух дочерей. Одну из них, пятилетнюю Наташу, в 1915 году взяла с собой на гастроли в Казань, там девочка заболела скоротечной скарлатиной и сгорела за несколько дней. Убитая горем актриса прервала театральную деятельность.
В двадцатые годы она вновь вернулась на сцену, играла и в Москве, и в провинции. В 1938-м один из столичных режиссеров встретился с Наталией Николаевной в Харькове, где она жила с мужем «в квартире при театре в сером доме с кремовыми шторами на окнах». Прошли годы, но эта женщина оставалась такой же величавой и властной, как в молодости.
В последний раз Волохова случайно увиделась с поэтом в 1920 году в Художественном театре. Радостно пошла к нему, и Блок почтительно склонился к ее руке. Раздался третий звонок, они условились встретиться в антракте и поговорить, но когда окончилось действие, Блока в фойе не оказалось. Дама, которую он сопровождал, рассказала, что Александр Александрович заметно нервничал и не дожидаясь окончания первого акта, ушел. «Было очень больно, — признавалась Волохова. — Я не понимала, зачем он так поступил». Через год Блока не стало.
Наталия Николаевна пережила поэта на сорок пять лет и ушла из жизни в 1966 году. В написанных через полвека после «снежного романа» мемуарах утверждала, что любви как ее понимают люди между ней и Блоком не было. Лишь дружба, духовный контакт, яркая романтика встреч — не более. А строки в «Снежной маске» о «поцелуях на запрокинутом лице», «ночи мучительного брака» — не что иное, как плод поэтического воображения...
