Третьего января в седьмом часу вечера в квартире близкого друга поэта Евгения Иванова на Николаевской улице раздался звонок. Горничная побежала отворять. Так и есть — Блок. Простуженный Иванов, рыжий от бороды до зрачков, за что получил прозвище Рыжий Женя, поднялся и накинув клетчатый плед, выглянул в переднюю. Александр Александрович уже снял пальто и стоя перед зеркалом, стряхивал с кудрявых волос снег. Его посвежевшее с мороза лицо странно светилось.
— У меня в комнате жарко, Саша, а ты этого не любишь, — предупредил Иванов.
— За эти дни так мерз, что рад согреться.
— Мерз? Почему ты мерз?
— Бродил по зимнему Петербургу. Я влюблен, Женя!
— Влюблен? В кого?
— Я тебе стихи прочту, и все поймешь. — Он продекламировал два стихотворения, посвященных Наталии Николаевне. — Как тебе? В эти дни я много писал. Совсем потерял голову: так хочется воли, ветра, событий, перемены судьбы. Эта Волохова — дивная.
«Господи! Что будет? — испуганно подумал Рыжий Женя. — Как же Люба?» А Блок продолжал читать другу стихи и радоваться новому для него эмоциональному состоянию:
— Я влюблен, Женя! Ты вот болен, а я — во вьюге.
Именно как снежную стихию воспринимает поэт пришедшее чувство. Поначалу ему даже не хотелось никаких реалий — ни интрижки, ни обычной женской любви. Вихрь страсти, стихов, музыки захлестнул его, чтобы вылиться затем в туманные, завораживающие строки. За две недели января 1907 года он напишет тридцать стихотворений и вскоре преподнесет Волоховой маленькую изящную книжку. «Снежная маска» открывалась словами: «Посвящаю эти стихи ТЕБЕ, высокая женщина в черном, с глазами крылатыми и влюбленными в огни и мглу моего снежного города».
В этом романе их было трое: он, она и заснеженный Петербург. Зима 1906—1907 годов выдалась на удивление мягкой. С неба непрерывно сыпались пушистые хлопья, белой пеленой накрывая удивительный, призрачный город с его круто выгнутыми мостами, застывшими каналами и гранитными парапетами. Часто после спектакля они вдвоем гуляли по пустынным улицам. Блок знакомил Волохову со «своим» Петербургом. «Минуя пустынное Марсово поле, мы поднимались на Троицкий мост и, восхищенные, вглядывались в бесконечную цепь фонарей, — вспоминала актриса, — бродили по окраинам, по набережным, вдоль каналов, пересекали мосты. Александр Александрович показывал мне все места, связанные с его пьесой «Незнакомка»: мост, на котором стоял Звездочет, место, где появилась Незнакомка, и аллею из фонарей, в которой она скрывалась. <...> У меня было такое чувство, точно я получаю в дар из рук поэта этот необыкновенный, сказочный город, сотканный из тончайших голубых и ярких золотых звезд».
