Самое смешное: я всегда производила впечатление хорошей хозяйки, что не было правдой. Когда жили на улице Горького, у меня был чайник, три чашки и, кажется, сковорода. До сих пор обожаю паюсную икру. И только стала сниматься, всегда покупала себе икру, сливочное масло и французскую булочку. Плохая я хозяйка на самом деле. Это Володя всегда создавал уют и комфорт, все придумывал, организовывал, заказывал мебель.
Нельзя сказать, что я богата или сильно обеспечена — нет ни машины, ни загородного дома. Это Володя водил, мне же искусство управления автомобилем оказалось недоступным — есть права, но ни разу не сидела за рулем, — и всю жизнь муж тонко и интеллигентно над этим подшучивал.
Знаете, на семидесятипятилетие Бориса Николаевича Ельцина нас с мужем пригласили в Кремль. Когда подъехали к Спасским воротам на своей семнадцатилетней «девятке», охрана не хотела пускать. И только внимательно изучив документы и приглашения, проезд разрешили. Мы с мужем смеялись, потому что действительно среди богатых и знаменитых наш скромный выезд выглядел инородным телом. Но таковы были Ельцины. Оба могли себе позволить пригласить просто симпатичных, на их взгляд, людей. Что и сделали в нашем случае.
Наина Иосифовна дружила с Марией Владимировной Мироновой, у которой мы и познакомились, и вообще любит искусство и ценит артистов. Кстати, на том юбилее очень понравилось, как Ельцин говорил о супруге. В словах его чувствовались те самые любовь и признание, которые каждая женщина мечтает услышать хоть раз в жизни.
Володя невероятно благородно относился ко всему: миру, театру, талантливым людям — и никогда не завидовал. С Мироновым муж делил одну гримерную и относился к Андрюше очень искренне. Думаю, тот это ценил, поскольку не все ему симпатизировали по-настоящему: кто-то завидовал, иные заискивали. Однажды он сказал, что хочет сделать нам подарок — познакомить с родителями. Они прекрасны. И мы с Володей долго общались с ними. Андрюша мог к нам забежать, у мужа всегда имелись в баре приятные напитки, в теннис они играли вместе. Андрюша Володе доверял.
— Ваш супруг сложно пережил уход Андрея Александровича?
— Все были потрясены. Совершенно страшный год. 1987-й. Театр гастролировал по Прибалтике. Отыграли в Вильнюсе, отправились в Ригу. Я планировала приехать на неделю позже. Уже на рижском вокзале заметила, что у встречающего меня мужа странное лицо.
— Ты знаешь, что Папанов умер? — спросил Володя.
— Что?! — Это был и вопрос, и крик, и стон...
Анатолий Дмитриевич, каким его знала, остался для меня абсолютно неразгаданным. Немыслимо талантливый актер, во многом неожиданный. Я помнила Папанова со времен актерского общежития, где все мы жили вместе, до его режиссерского дебюта — незадолго до смерти он решил ставить пьесу Горького «Последние», где я играла госпожу Соколову. Как же трепетно он относился к коллегам! Часто утром звонил:
