О Театре сатиры никогда не мечтала, не ходила туда. Но на роль позвали хорошую — Лизаньки, еще и в партнерстве с потрясающим Хенкиным играть! «Лев Гурыч Синичкин» — замечательный спектакль, да и приход мой в театр был окружен особой лаской, звали и душенькой, и ангелочком, и любимицей. Так я попала в Театр сатиры, который стал моим домом на всю жизнь.
Валентин Николаевич Плучек, конечно, был невероятно талантливым и амбициозным диктатором. Но против талантливой диктатуры никто не возражал. Он знал себе цену, и она была немаленькой. Надо заметить, при Плучеке театр процветал, хотя лично мне многое было чуждо. Например Маяковский вовсе не близок как драматург. Люблю Островского, Чехова, XIX век с романтичностью чувств, благородством общения. Наверное, Плучек это видел и после Лизаньки не занимал меня долго. Давали роли в советских пьесах, но только приглашенные режиссеры или актеры, которые что-то ставили сами, — Солюс, Слонова, Менглет... Не столбовой дорогой театра пошла, а попутной. Да и не очень-то любила те роли, которые мне доставались. Играть было нечего: она — активно работающая, он — передовик производства, потом маленькая ссора, примирение, любовь и добрая песенка в финале. Что-то комедийное, считала, играть не могу, другие, наверное, полагали так же. Оля Аросева, с которой вместе учились, — вот она умела работать в комедии, более того, стала ведущей актрисой именно нашего театра.
Для меня же поворотным спектаклем стал «Безумный день, или Женитьба Фигаро», но произошло это весьма не скоро... Плучек ставил, Слава Зайцев одел в немыслимой красоты костюмы. Наконец я чувствовала себя женственной и беззащитной! И часто думала: давали бы такие роли — была бы совершенно счастлива. Но Валентин Николаевич занимал меня редко. Случился еще «Ревизор», сыграла там комедийную Анну Андреевну, в целом же значительных ролей было немного.
Борис Иванович Равенских, как и Плучек, был учеником Мейерхольда. Но лиричным и возвышенным. Талантливый необычайно, для меня он стал настоящим чудом. Как целый мир...
В 1949 году в Театр сатиры принесли пьесу «Свадьба с приданым», незатейливую, веселенькую историю о колхозной жизни. Заговорили, что главную женскую роль дадут мне, потому что я — деревенская простушка по типажу и умею петь частушки. Роль жениха Максима впоследствии получил только пришедший в наш театр артист Владимир Ушаков. Выглядел он как западная кинозвезда — высокий обаятельный красавец, брюнет с синими глазами и чарующим голосом. До «Сатиры», после войны, Володя три года играл в театре Потсдама, где обслуживались советские войска в Германии. Роскошно одевался, и у него, единственного артиста труппы, имелась личная машина — «Победа».
