«Какая ты дура, мой ангел! Конечно, я не стану беспокоиться оттого, что ты три дня пропустишь без письма, так точно как я не стану ревновать, если ты три раза сряду провальсируешь с кавалергардом. Из этого еще не следует, что я равнодушен и не ревнив...»
«Предпоследнее письмо твое было такое милое, что расцеловал бы тебя; а это такое безалаберное, что за ухо бы выдрал...»
Тургенев был восхищен эпистолярным наследием поэта: письма, без сомнения, были одним из проявлений его гения, пленяли горячностью чувства, задушевностью, порывистой откровенностью и блеском ума. В них был виден сам Пушкин — живой, остроумный, пылкий.
Писатель не только подготовил письма к печати, но и составил предисловие к их публикации, в котором благодарил графиню Меренберг за обнародование писем — поступок, на «который она, конечно, решилась не без некоторого колебания», и выражал надежду, что «ту же благодарность... окажет ей общественное мнение».
Однако когда в первом и третьем номерах «Вестника Европы» за 1878 год появились пушкинские письма, разразился скандал: факт придания огласке семейных и частных дел многие сочли нарушающим всякие приличия и даже очерняющим память поэта. Не последнюю роль в том, что публика столь критично оценила публикацию, сыграл Михаил Стасюлевич — редактор-издатель журнала. Он не только не сделал дополнительных купюр, о чем просил Тургенев, но даже восстановил то, что из этических соображений Иван Сергеевич вычеркнул. Это вызвало острое недовольство сыновей поэта. Поговаривали, что Александр и Григорий Пушкины даже собирались приехать в Париж и «поколотить» автора «Отцов и детей». По прошествии времени, однако, страсти улеглись.
Больше сорока лет прожила Наталья Александровна в Германии. Она не могла носить титул принцессы, но стала некоронованной королевой Висбадена. Причудливые повороты судьбы русской красавицы, дочери прославленного стихотворца, сбежавшей от мужа-тирана и тайно обвенчавшейся с немецким принцем, придавали особую пикантность ее образу. Общество охотно простило графине Меренберг и скандальный развод, и неравный брак — их с принцем тепло принимали во всех домах. Натальей Александровной не уставали восхищаться.
