— Ташенька, ты счастлива? Тебе здесь хорошо? — с тревогой спрашивал Петр Петрович.
Он так привык за нее беспокоиться, что все не мог поверить в чудесную немецкую сказку своего Бесенка. — Конечно, вижу, что муж тебя обожает, да и человек он добрый и порядочный, но может, ты скучаешь по Петербургу, тоскуешь по родным?
— Папа, мы живем в мире и согласии уже много лет. Я так долго ждала любви, что теперь просто купаюсь в ней. Конечно, скучаю по родным, поэтому навещайте чаще — мой дом для вас всегда открыт. А мои старшие дети вам не в тягость?
— Что ты, Ташенька, как дети могут быть в тягость? Леонтий пишет юмористические стихи и чудно рисует, а Наташенька вся в тебя — такая же веселая. Как бы ни был печален, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными.
Натали с тревогой смотрела на стареющего отчима и замечала глубокую скорбь, ставшую его неразлучной спутницей после ухода любимой жены. Александра Ланская писала ей, что отходя ко сну, Петр Петрович говаривал с облегченным вздохом: «Одним днем еще ближе к моей драгоценной Наташе!»
«Мама, мама!» — раздались звонкие голоса. Младшие дети — прелестные, веселые, кудрявые — бежали к ней по дорожке парка. И отбросив тяжелые мысли, графиня заторопилась навстречу...
Вечером того же дня в гостинице Тургенев достал из пакета стопки заветных писем, аккуратно перевитых розовыми ленточками, развязал одну из них и взял в руки несколько конвертов — Ивану Сергеевичу не терпелось прочитать их! Он бережно развернул листок, исписанный изящным пушкинским почерком, и услышал живой голос поэта:
«Благодарю тебя, мой ангел, за письмо из-под Торжка. Ты умна, ты здорова — ты детей кашей кормишь — ты под Москвою. — Все это меня очень порадовало и успокоило; а то я был сам не свой...»
«Пожалуйста, побереги себя <...> не слушайся сестер, не таскайся по гуляниям с утра до ночи; не пляши на бале до заутрени...»
«Вечер у Нащокина, да какой вечер! Шампанское, лафит, зажженный пунш с ананасами — и все за твое здоровье, красота моя...»
«Как я хорошо веду себя! Как ты была бы мной довольна! За барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю...»
