В роскошном доме, принадлежавшем генеральному директору Венского банковского союза и председателю Восточных железных дорог Морицу Бауэру, братья Блох познакомились с дочками хозяина — старшей Терезой и восемнадцатилетней Аделью. Братья давно перешагнули тридцатилетний рубеж и подумывали о женитьбе. Дела у них шли отлично: Фердинанд расширял семейный сахарный бизнес, Густав занимался юридической практикой. Оба — и спокойный, сдержанный Густав, и решительный, предприимчивый Фердинанд — излучали ауру надежности, которая так подкупает отцовские сердца. Дав за дочерями щедрое приданое, господин Бауэр попросил будущих зятьев только об одном: присоединить после женитьбы к своей собственной и его фамилию: сын Морица умер несколькими годами раньше.
Братья выполнили пожелание, и почтенный банкир еще успел понянчить маленьких Блох-Бауэров: Тереза, вышедшая за Густава, родила первенца в 1901 году. Спустя пятнадцать лет в семье подрастало уже пятеро детей: три сына и две дочки. Младшая Мария появилась на свет в феврале 1916-го и сразу же стала любимицей обеих семей. Особенно нежна с ней была тетя Адель — ее брак с Фердинандом остался бездетным. Дядюшка тоже любил племянников и не раз говорил, что оставит им все свое состояние и отличную коллекцию картин. «Но мой «золотой» портрет ты отдашь в музей. Право, он этого стоит», — мягко, но настойчиво прибавляла тетя Адель.
Впрочем, маленькая Мария, занятая штруделем, не слишком прислушивалась к разговорам взрослых. В шесть лет трудно представить себе смерть и то, что дорогие люди когда-то покинут этот мир. И что тебя самого однажды тоже не станет. Теперь, в девяносто, миссис Альтман понимает это куда отчетливее. Удивительно, что удалось дотянуть до конца судебной катавасии. И просто чудо, что сегодня она все-таки не грохнулась в обморок перед репортерами, измучившими ее своими беспардонными вопросами.
«Имейте в виду, миссис Альтман: прежде чем мы дойдем хотя бы до середины пути, на свет будет извлечено все грязное белье вашей семьи», — кажется, именно так сказал ей адвокат Рэндол Шенберг восемь лет назад, в 1998 году, когда она предложила ему взяться за дело по возвращению пяти картин Густава Климта, принадлежавших некогда семье Блох-Бауэр и отобранных нацистами в 1938-м.
За годы судебных тяжб они с Рэнди много чему научились. Честно говоря, сегодня ей даже стало жалко худосочную девицу, которая воинственно сунула ей прямо в лицо свой диктофончик: