Удивительно, как во мне это сочеталось: замкнутость, закрытость и страстное желание играть на сцене. Однажды, уже в старших классах, собравшись с духом, попросила бабушку пойти к соседу, который вел театральную студию: вдруг доверит мне хотя бы крошечную роль? «Худрук» отказал, чем еще больше понизил мою и без того не слишком высокую самооценку. Все решил случай. Накануне большого самодеятельного концерта на фабрике конферансье слегла с гриппом, и организаторы бросились ко мне: «У тебя грамотная речь, хорошая дикция и платье нашей ведущей будет впору!» Пришлось выручать. Мой конферанс понравился, и я стала вести все концерты.
После очередного подходит главный режиссер Горьковского театра комедии Анатолий Никитич Любанский: «У вас хорошо получается. Никогда не хотели всерьез заняться декламацией? Моя жена Юлия Даминская — хорошая актриса, но у нее был инсульт. Пришлось забыть о сцене. Она могла бы с вами позаниматься и подобрать репертуар». Я с радостью согласилась и уже на следующий день была у Юлии Матвеевны. Мы подготовили несколько стихов и два рассказа из «Сказок об Италии» Горького, которые я потом читала со сцены.
Спустя год Даминская, которую я часто навещала, вдруг сказала: «Оля, вам стоит попробовать поступить в Театральное училище имени Щепкина. Именно туда, потому что ваш типаж и ваши актерские способности — для Малого театра». Я загорелась. Отправила документы и, получив приглашение на вступительные экзамены, поехала в Москву. Помню ощущение безмерного счастья, когда увидела свое имя в списках первокурсников. Перебирая сейчас свою долгую жизнь и задавая себе вопрос «Какой день в ней был самым счастливым?», отвечаю сразу: день поступления в училище.
Все годы училась на отлично, получала именную стипендию, но все равно приходилось несладко. Экономя на троллейбусе, от Арбата, где жила у родственников, до училища на Неглинной ходила пешком. Весь гардероб состоял из клетчатой юбочки и двух теннисок, белой и серой. Я никому не плакалась, не жаловалась, но мое бедственное материальное положение было столь очевидным, что на втором курсе ребята, скинувшись, подарили мне на день рождения крепдешиновое платье. Очень красивое. Я так бережно к нему относилась, что носила вплоть до выпуска.
Никита, конечно, такой нужды не знал. И вырос совсем в других условиях, в другом окружении. Его отец Владимир Афанасьевич Подгорный, заслуженный артист РСФСР, играл у Мейерхольда, Таирова, Михаила Чехова, а после закрытия «второго» МХАТа и до конца своих дней — в Малом. Дядя Николай Афанасьевич был сподвижником Станиславского, всю жизнь проработал в Художественном театре, заведовал труппой. В доме Подгорных бывали Качалов, Москвин, Тынянов, Станиславский, Михаил Чехов. В нашей библиотеке до сих пор хранится книга «Детство Никиты» Алексея Толстого, которую автор с напутственной надписью подарил тезке своего героя. С внуками Веры Николаевны Пашенной, семья которой жила в том же доме, что и Подгорные, Никита играл во дворе. Его с детства знали и любили все мэтры Малого, что потом — как ни странно это звучит — не лучшим образом сказалось на его актерской карьере.
