Кому-то выпадает найти его в двадцать лет, кому-то в сорок... Родив дочь, я перестала принадлежать себе. И до ее совершеннолетия только она будет решать, выходить ли мне замуж. Недавно Маша это услышала и сказала: «Не волнуйся, я пораньше поумнею».
— Никогда не вру своему ребенку — это главный принцип наших отношений. Уверена, что Маша со мной тоже честна. Однажды вечером я хотела уехать. Дочке было лет пять, и она знала: мама либо рядом, либо на работе. Оттого спросила:
— Ты на съемки?
— Нет, пригласили в ресторан.
Уложила ребенка, она меня поцеловала:
— Только, пожалуйста, веди машину осторожно.
Мне говорили, что дочке рано рассказывать о своих планах. Уехала — и все! Но я не считаю нужным выдумывать истории о неотложных делах — предпочитаю говорить правду. Мы встретились глазами, и Маша поняла: если меня пригласили и я согласилась — значит, мне это нужно. Еще дочь знает: прежде всего я живу ее интересами. Говорят, что тем самым я жертвую своей личной жизнью, осуждают за это. Но я ни в чем себя не ущемляю. Напротив, получаю огромное удовольствие от того, что весь мой мир крутится вокруг Мани. Сегодня ей уже четырнадцать. Сколько нам осталось этого неразрывного, погруженного друг в друга совместного существования? От силы лет пять. Потом дочь вырастет и у нее начнется самостоятельная жизнь.
Если завтра скажу: «Хочу замуж! Не могу больше ждать, давай жить большой семьей» — Маша согласится. Но я знаю, что в этот момент она пересилит себя. А я так не хочу: жить и знать, что ребенку пришлось через себя переступить. Что ж, возможно, никто не захочет ждать. Ничего не поделаешь: это жизнь.
— А что вы ответили, когда Маша впервые спросила, где ее папа?
— Сказала правду. Как было. Дочка — единственная, кому известно все. Кто в нашей истории прав, кто виноват — пусть решает сама. Но не могу советовать действовать так же другим родителям. Маша все услышанное восприняла адекватно. А кого-то из детей подобная родительская откровенность может испугать.
Сейчас у меня в жизни все складывается хорошо. Всегда старалась внушить дочери, что неполная семья — отнюдь не катастрофа. Маша знает, что окружена множеством обожающих ее родных. Но идеал — это как было в семье моих мамы и папы. И стремиться надо к этому.
— Воспитываете Машу в том же духе, что и вас?
— Нас с братьями никогда не учили, как надо держать ложку и вилку, как сидеть, как разговаривать. Главным было воспитание чувств. Подруги детства признаются: «Помним, как на праздниках в вашем доме выставляли огромную корзину с конфетами. Но вы втроем никогда не подбегали к ней, пока угощение не попробуют гости». Родители дали нам главное: понимание, что человек живет не для себя. Они не поучали, не отчитывали. Просто поступали так, что становились для детей лучшими во всем.
