Убеждена: если человек нуждается, ты должен не думать о своих интересах, а сделать что-то для него. Помню, у нас под окнами дни напролет орали спортивные фанаты. А по вечерам, когда они замолкали, в ресторане в парке начинала греметь музыка. У соседей — маленькие дети, рядом живет блокадница. В какой-то момент я не выдержала, пошла в этот ресторан: «Я тоже люблю Уитни Хьюстон и песню из фильма «Телохранитель». Однако людям надо иногда отдыхать». Мне пообещали, что громкой музыки больше не будет. Но обманули: через час децибелы снова зашкаливали. Позвонила:
— Что случилось? У вас опять вой!
— Это гуляют владельцы ресторана. Настя, простите, ничего не можем сделать.
Говорю дочке:
— Мань, я иду туда.
На часах было уже полвторого ночи, и Машка пробовала возражать:
— Я за тебя боюсь.
Но я объяснила, что не у всех в нашем доме есть стеклопакеты, а без них жизнь под такой аккомпанемент невыносима. Тем более — завтра рабочий день. Разговаривать действительно было страшновато, но музыку выключили. Надеюсь, Маша эту историю запомнит. Вслед за родителями я никогда не диктую дочери, как она должна поступать. Стараюсь быть для нее достойным примером.
— А сами вы росли послушным ребенком?
— Мама мне многое позволяла. Мерить ее туфли, пробовать накраситься. Но как-то раз меня выпороли, еще в детсадовском возрасте. В семидесятые годы французские духи и косметика были страшным дефицитом. Мама всегда разрешала играть за ее туалетным столиком, там было невероятное количество интересных ящичков. Однажды я сварила из того, что там обнаружила, кашу куклам. Когда мама спросила:
— Где мои пудра и духи? — честно ответила:
— Не знаю, — поскольку понятия не имела, как называется то, что я использовала в кулинарных целях.
«Каша» обнаружилась в шкафчике для кукол, и меня выдрали — за то, что обманула. Этот случай до сих пор предмет наших споров. Мама считает: я осознавала, из чего делаю «обед», я уверена, что нет.
Мамочка всегда подстраивалась под наше расписание, но если принимала какое-либо решение, оно не подлежало обсуждению. Раз сказала, что куда-то едем, — значит, все ехали. До сих пор советуемся, как мне одеваться, причесываться. Маше в этом смысле предоставлена полная свобода. Был случай, она очень ярко нарядилась: сине-красно-белая клетчатая рубашка, на ногах — огромные боты, на шее — легкий шарфик. С ума сойти! Будто человек пробегал мимо веревки, на которой сушилась одежда, схватил, что под руку подвернулось, и нацепил.
Маша спросила:
— Мамочка, как?
— Котик, тебе нравится? Это главное.
Дочка сказала, что чувствует себя модной и стильной. И пошла в новом наряде в школу. Вернулась чуть не плача:
