Наутро Нина ни о чем не спросила. Лишь в последний вечер, когда в большой столовой собрались пришедшие проводить Исаака Эммануиловича друзья, на мгновение коснулась щекой его руки, легшей на спинку ее кресла. Того самого, в котором сидела теперь, не решаясь развернуть вынутое из конверта письмо.
Господи, лучше бы сегодня она прошла другой улицей. И никогда не слышала бы этих вкрадчивых, жалящих слов: «Бедная Томочка... Ждала его почти два года, и все зря: он так к ней и не вернулся. Как хорошо, что ей в итоге все-таки посчастливилось. Всеволод — чудесный человек. Дал мальчику свою фамилию, растит как родного. Настоящий русский мужчина! А этих евреев вы просто не знаете. Сколько бы романов они ни заводили, все равно рано или поздно возвращаются к своим женам. А те прощают».
О том, что у Исаака Бабеля во Франции есть не только дочь, но и жена, Нина, разумеется, знала. Как и то, что Евгения несколькими годами моложе мужа, познакомились они еще до революции в Киеве, где Бабель учился в коммерческом институте и, выполняя деловые поручения отца, торговавшего в Одессе сельхозмашинами, нередко бывал в доме ее родителей, Бориса и Берты Гронфайн. Однако о том, как они с женой оказались так далеко друг от друга и почему он еще ни разу не видел дочери, Нина Бабеля не расспрашивала. Не оттого ли, что в глубине души догадывалась: правды рассказать не решится. А вынуждать этого вдохновенного выдумщика пошло лгать совсем не хотелось.
Что ж, так или иначе теперь она эту правду знает. Вот только осталось понять, что же делать с этим своим знанием. И Нина припомнила все, что рассказала ей та женщина...
В 1923 году Исаак Бабель, тремя годами ранее вернувшийся с Гражданской и приглашенный Маяковским к сотрудничеству в журнале «ЛЕФ», перебрался вместе с женой и матерью из Одессы в Москву. Поселился, впрочем, не в самой столице, а в Сергиеве (нынешнем Сергиевом Посаде), где и жилье дешевле, и жизнь спокойнее. Добраться на поезде до Москвы можно было за пару часов. И он по нескольку раз в неделю туда отправлялся — пройтись по редакциям, пообщаться с друзьями.
С каждым новым рассказом, появлявшимся в печати, имя его становилось все более популярным. Добавляли известности и нападки, с которыми на писателя обрушился легендарный командарм Семен Михайлович Буденный, считавший истории, рассказанные Бабелем о Первой конной армии, лживыми и оскорбительными для себя и своих бойцов. Бабеля защищал Горький и взахлеб хвалили литературные критики, причем даже эмигрантские, обычно советских писателей не жаловавшие. «Восходящую звезду нашей литературы», как окрестила Бабеля газета «Правда», приглашали всюду: выступить, высказаться, прочесть. Где-то среди этой суеты он познакомился с двадцатипятилетней актрисой Тамарой Кашириной, игравшей в ТиМе у Всеволода Мейерхольда.
