Вскоре скандал поутих, появившийся в театре Ростислав Горяев назначил меня на роль Пети Трофимова в «Вишневом саде». Замечательный был спектакль — с потрясающе красивыми декорациями Игоря Иванова и фантастической музыкой Андрея Петрова. По режиссерской задумке все мужчины были влюблены в Раневскую — Нину Ургант. Нина Николаевна как никто подходила на эту роль, от нее исходил аромат женщины. Я влюбился в хрипотцу голоса, тонкую талию, стройную фигуру, постоянно ею любовался, ходил на репетиции, в которых не был занят, чтобы только ее увидеть. Она была изумительной партнершей.
Лопахина играл Юра Родионов (Пьер Аронакс в «Капитане Немо». — Прим. ред.), гениальный артист, трагически окончивший жизнь. Он всегда был странен, но это качество удивительным образом приманивало к нему людей. С возрастом состояние ухудшилось, стал нести со сцены какую-то околесицу, его перестали пускать в театр... В общем, итог печальный.
К сожалению, «Вишневый сад» прошел раз девять, не больше, хотя в зале негде было яблоку упасть. Худрук театра Игорь Олегович Горбачев обычно приходил на репетиции дней за десять до выпуска, все останавливалось, его вводили в спектакль, и он играл. Для «Вишневого сада» Горбачев исключения не сделал, и Горяев обиделся. Считалось, что Игорь Олегович играет Гаева в первом составе, а Бруно Артурович Фрейндлих — во втором. И вот идет репетиция, Горбачев и Фрейндлих ждут в зале. И тут Горяев зовет: «Бруно Артурович, что вы сидите? На сцену!» Горбачев оскорбился и ушел, затаив страшную обиду. И началось! Помню, как маститые актеры, которых завел и настроил против Горяева худрук, громили постановку на худсовете. Юрий Толубеев, гениально игравший Фирса, не оставил от спектакля камня на камне. Представитель Министерства культуры даже растерялся: «Да вы что?! У вас потрясающий спектакль!» Но старики фыркали. Так Горбачев расправился с Горяевым чужими руками. Досталось и мне: позже, когда за роль Пети присудили приз как лучшему молодому актеру в театральном сезоне, на вручение в ЦДРИ никто из театра не пришел. Но я все равно был счастлив: судьба свела с режиссером, который открыл во мне то, чего про себя не знал.
Ростислав Аркадьевич поставил в Театре Пушкина еще несколько спектаклей, мы очень хотели, чтобы он возглавил труппу. Но Горбачев просек угрозу и не дал этому свершиться — уверял, что Горяев собирается упразднить худсовет. А Юрию Владимировичу Толубееву нравилось в нем сидеть: как ему казалось, чем-то руководить, на что-то влиять. В общем, народные идею не поддержали. Когда Горяеву предложили перебраться в Москву и возглавить Театр Советской армии, я стал единственным актером, которого он позвал с собой.
Переманил ролью, за которой я гонялся всю жизнь: Макбетом. Леди Макбет должна была играть Людмила Касаткина, которая была уже в возрасте. Но по замыслу режиссера молодой король, соблазненный взрослой женщиной, творил злодейства по ее наущению, потому что любил как мать. То есть все преступления совершались из-за любви. Касаткина довольно быстро просекла, чего от нее ждут, и заявила: «Вы хотите, чтобы старая (следовало нецензурное выражение) соблазняла молодого короля? Не будет этого!» По сей день считаю, что Людмила Ивановна совершила глупость, роль могла раскрыть ее с совершенно иной стороны. В итоге спектакль не состоялся. Может, и к лучшему, поскольку «Макбет» приносит актерам несчастья. Английские коллеги стараются даже не произносить этого названия, говорят о шотландской пьесе Шекспира.
