Юрину жену Нелли Корниенко любили все, очень ценил ее Михаил Царев. Когда Нелли играла в спектакле «Коллеги», мы — студенты — бегали на нее смотреть. Она кружила наши юношеские головы. С Юрой и Нелли я дружил, любил эту красивую пару. Помню, Нелли психанула и не приехала на гастроли играть «Вишневый сад»: муж там запил, он иногда срывался. Но в любом состоянии Васильев оставался для меня примером благородства, рыцарства. В нашу последнюю встречу сидели в буфете, он жаловался, что никак не может пройти техосмотр. Я обещал помочь. Мы выпили, и он поехал — артист с узнаваемым лицом мог тогда себе такое позволить. А утром узнал, что Юры больше нет. Сидел дома у телевизора, Нелли готовила ужин. Позвала, решила, что муж уснул, пошла посмотреть. Остановилось сердце... У меня тогда будто отрезали кусок души...
Валера Носик был человек-солнце. Мог явиться в театр грустным, но, завидев меня, тут же начинал улыбаться. Не помню, чтобы хоть раз Носик проявил агрессию. Мне всегда становилось хорошо от того, что он есть на земле! Однажды пришли на репетицию «Пира победителей», где Валера играл рольку. Нам сказали:
— Репетиции не будет.
— А что случилось?
— Носик умер...
И что-то оборвалось внутри. Эти пустоты невозможно заполнить. Виталик Соломин... Талантливейшая личность! Я играл у него в «Свадьбе Кречинского». Он мог устроить настоящий праздник, встречу Нового года в мае, а мог пройти мимо и не поздороваться, хотя вроде бы ничем его не обидел.
Мало кто знает, что у братьев были разные отцы. Может, от этого и оставались они очень разными, правда, что бы между ними ни происходило, любили друг друга. Отец Юрия был репрессирован. Когда мама вышла замуж за Мефодия Викторовича, он принял Юру как родного, очень его любил, дал свое отчество и фамилию. Может быть, Виталька по этому поводу комплексовал, ему казалось, что отец любил его меньше, чем Юру. Но связаны братья были накрепко!
Если бы не Юрий Мефодьевич, Виталий ничего бы не поставил в театре как режиссер. «Свадьба Кречинского» оказалась дорогим спектаклем с грандиозными декорациями, костюмами, и именно Юрий как худрук театра привлек спонсоров.
Не раз слышал, что братья ревновали друг друга к успеху. Но ревность — неотъемлемая часть актерской профессии. Такова уж наша природа. Помню, как Соломины соперничали в «Дяде Ване» — спектакле, который поставил Сергей Соловьев. Виталий играл Астрова, Юрий — Войницкого, оба делали это блистательно. Но хотя работали вместе, сидели в разных грим-уборных.
Последние года три-четыре перед смертью Виталия братья не разговаривали. Я знаю причину, но не вправе ее разглашать, это очень личная история.
Так случилось, что мы играли вместе с Виталием тот роковой спектакль, на котором у него случился инсульт. Он прилетел с очередных гастролей, пожаловался: «Как же устал!» Про себя я подумал: еще ничего не сыграли, а он уже устал. Виталик иногда выходил на сцену с давлением под двести. «Свадьба Кречинского» шла пару раз в месяц, спектакль для Виталия физически тяжелый, он там плясал, садился на шпагат. Я советовал:
— Виталь, давай играть его раз в месяц или раз в два месяца.
— Это для меня еще тяжелее, я к каждому спектаклю начинаю готовиться за неделю, тренируюсь, а тут придется начинать за две, а то и за три.
