— Тут нельзя назвать какой-то один момент, и даже третья сторона здесь ни при чем. Она возникла уже на подготовленной почве… Некое охлаждение началось в последние два года. Мы с Володей действительно не сразу научились уважать друг друга, идти на компромиссы… И когда наконец наступила стабильность... сами же в ней захлебнулись! Эмоции уже не те, что прежде. Их просто нет — ни положительных, ни отрицательных. И даже если что-то не устраивает, уже ничего не хочется выяснять… Мы даже перестали разговаривать друг с другом. Но это я сейчас так анализирую, а тогда особо не замечала нашего разобщения — слишком была увлечена съемками, ребенком… Утром везла Веронику в школу, сама ехала на работу. К вечеру так уставала, что когда приходил Вова, я порой уже спала. Мы очень мало пересекались в собственном доме… И все же мне казалось, что это временно, повода для расставания я не видела… А Володю, выходит, такая жизнь не устраивала. Не знаю, может, уже тогда у него кто-то появился на стороне… Для меня стало полной неожиданностью то, что Вова однажды предложил обсудить наши отношения: «Мы зашли в тупик… Нам надо расстаться». Говорил больше он, я молчала. Просто потому, что была в шоке… В голове крутилось: «Почему?» Тогда мне это было абсолютно непонятно. Но я не стала его удерживать — если Володя что-то решил, это бессмысленно. Когда он собрал вещи и ушел, я думала, что умру... Где-то месяц мы жили не вместе, и за это время я все глаза проплакала, просила только об одном: «Господи, верни мне этого человека!» Позвонить же Вове и рассказать о своих чувствах гордость не позволяла… Когда он заходил за дочкой, виду не показывала: хохотала и изображала, что у меня все хорошо… Но стоило ему выйти за дверь — опять размокала. А через месяц — звонок в дверь: Володя стоит на пороге с чемоданом… И снова забилось сердце: мы стали куда-то вместе ездить, все обсуждать… Очередная встряска. Но эффект длился недолго. Все вернулось на круги своя. Так что эмоции от потери любимого человека я отрепетировала еще за год до того, как мы разошлись окончательно.
На съемки «Левиафана» я к нему не ездила — Вероника 1,5 месяца отдыхала в Испании, и я моталась к ней из Москвы и обратно. Когда дома появлялся Вова, набрасывалась с расспросами: «Рассказывай все подробно!» И он с таким азартом говорил, как ему работается со Звягинцевым! Конечно, я думала, что Володя был опустошен, когда съемки закончились. Я видела, что он от меня закрылся. Чувствовала: может быть, здесь замешано что-то еще… Но почему-то не захотела лезть к нему в душу. Устала, опустила руки. Дома была такая напряженная атмосфера, что я взяла дочку, и мы решили уехать — развеяться на ноябрьские праздники. Вова нас отпустил, у него были спектакли… Мы с Вероникой вернулись отдохнувшие… Затащили в дом чемоданы, и я от усталости даже не сразу заметила, что в гардеробной совсем нет мужских вещей… Потом открыла шкаф, увидела пустые полки… Рядом была дочка, и мне нельзя было раскисать, я собралась и сделала вид, что ничего не произошло. Да и слезы уже не рвались наружу, я будто заледенела...
