— Зельдин прожил в театре такую большую творческую жизнь. Он имел какое-то отношение к армии?
— Нет. Во время войны он должен был уйти на фронт. Но в 1941-м начали снимать фильм «Свинарка и пастух». Это была его первая картина, и на роль Зельдина утвердили... женщины. Режиссер Иван Пырьев искал партнера для своей жены Марины Ладыниной. На роль пастуха пробовалось много кавказцев, все с усами, один лучше другого, все как на подбор жгучие красавцы. Владимир Зельдин тоже пробовался. Он играл грузина в спектакле «Генеральный консул» в Театре транспорта, великолепно демонстрировал акцент и был очень красив. Одним словом, Пырьев запутался, не мог никак выбрать. Свинарка уже была, а пастуха он искал долго. И тут его осенила идея. Он шел по коридору студии и каждой встречной женщине говорил: «Ты свободна сейчас? Зайди в просмотровый зал». Там собрались разные женщины — уборщица, буфетчица, гримерша, ассистентка режиссера. Их было много, человек двенадцать. Режиссер показал им все пробы и спросил: «Кого бы вы выбрали на эту роль?» Все выбрали Зельдина.
Только фильм запустили в производство, началась война. Зельдину пришла повестка. Он должен был пойти на фронт и погибнуть, как почти все его поколение. Вдруг кто-то наверху посмотрел кусочек фильма и сказал: «Он будет необходим для поднятия духа. Надо продолжать снимать». И Зельдину дали бронь. Так фильм «Свинарка и пастух» спас его от верной смерти. Он всегда искренне говорил, что ему необычайно повезло в жизни, не уставал благодарить свое поколение, которое воевало за него...
Когда фильм вышел на экраны, Зельдин в одночасье стал кумиром женщин. Владимир Михайлович всю жизнь говорил с благодарностью: «Как же мне не любить женщин, если они меня выбрали». Он уважал и любил всех. Всю жизнь боготворил женщин. И даже в свои преклонные года был всегда галантным и внимательным. Какая-нибудь старушка принесет ему цветы, он хоть уже плохо видел, но возьмет галантно ее под локоток и со сцены проводит. А она запомнит этот миг на всю жизнь...
— Вы бывали у него дома? Или общались только в стенах театра?
— Жил этот легендарный человек в Никоновском переулке, в маленькой двухкомнатной квартире. Я бывала у них с женой очень часто. У нас в театре юбилеев Зельдина было несметное количество, начали в 60 лет и потом отмечали каждые пять лет. В этот день к нам съезжалась вся Москва, первые лица в искусстве, в политике, театр превращался просто в какую-то Мекку.
Любимая жена Зельдина Иветта умела устраивать эти вечера. Когда они познакомились, Иветта Капралова работала в Бюро пропаганды советского киноискусства редактором. Она занималась организацией концертов «Товарищ кино» и была знакома со всеми звездами. Смоктуновский, Баталов, Тихонов часто бывали у них в доме. Все друзья были намного моложе его. Юлий Гусман, Владимир Васильев, Катя Максимова, Вера Глаголева с мужем Кириллом, я и Федя Чеханков, Сережа Шебеко, Ксения Караулова — он всегда любил молодых. Самое удивительное, что мы с ним общались, как будто были ровесниками. Я обращалась к нему на «вы», а он ко мне на «ты». Иветту все называли просто Вета и были на «ты», хотя она тоже намного старше. Вета терпеть не могла отчеств. Они были удивительно молодой парой.
— И что, Владимир Михайлович принимал гостей в этой 42-метровой квартирке?
— Да, такая огромная слава и такая маленькая квартира. Столько он делал для других и ничего не просил для себя. Помню, после очередного юбилея Владимира Михайловича мы поехали к нему догуливать. В узкую прихожую гости заходили раздеваться порциями: четыре человека войдут, остальные ждут на лестничной площадке. Подошла очередь Геннадия Хазанова. Он огляделся и сказал: «Нужно быть очень хорошим человеком, чтобы жить в такой тесной квартирке».
Удивительно, но Зельдин прожил в ней всю свою жизнь. Ему много раз предлагали большие квартиры, но он отказывался. Например, как-то ему на один из юбилеев позвонил министр обороны и сказал:
— Министерство дарит вам квартиру.
А Зельдин ответил:
— Да мне не нужно, я уже никуда не буду переезжать, отдайте ее достойному офицеру.
Потом ему выделили дачу в Серебряном Бору. Очень симпатичную, городского типа, с небольшим вторым этажом. И этот дом в Серебряном Бору стал уже их окончательным пристанищем. Жили они там постоянно — и летом и зимой.
