Все жили в городе в гостинице, а мы с приятельницей недалеко от города на хуторке, где озеро, лес, коровы, козы, телята. Днем мы поехали на Гору Крестов, вечером был концерт, а после я всех пригласила заехать на хутор поужинать и, если кто захочет, переночевать. И все радостные поехали туда на икарусе. Я организовала. А мы с хозяевами дома на хуторе приготовились очень здорово. Накрыли огромный стол на улице. Они угощали всем натуральным: колбасой, рыбой, сыром, салатами, огурцами, помидорами. И я, дурачась, когда мы туда-сюда бегали, накрывая стол, придумала: «Давайте изобразим, что я хозяйка, а вы мои батраки». Они хохочут, соглашаются. Зачем я это затеяла? Ради веселой шутки. Когда у меня люди спросили, что за хутор, а я, не моргнув глазом, заявила, что его купила. Вы бы видели их лица. Разве это возможно, что умер Миронов, а вдова живет роскошно и хутор покупает? И там еще батраки, которые в то время, когда артистка Голубкина играет, ухаживают за козами, курами и урожай овощей выращивают... Это было уже слишком. Пошла зависть. Ни один человек не остался ночевать, все уехали. Я даже не успела им сказать: «Ребята, подождите, я обманула вас! Оставайтесь, это я пошутила». И вот тогда я поняла, какая же я идиотка. Мою игру и юмор поддерживал только Андрюша.
А потом люди решили, что у меня магазин автомобилей. Мне даже Кваша позвонил, стал расспрашивать, какую машину ему купить, «мерседес» или БМВ. Я удивилась, что он обращается ко мне. А он сказал: «Я слышал, что у тебя магазин авто...»
Если у меня появлялось кольцо со стекляшкой за 50 долларов, все говорили: у нее бриллиант восемь карат... Отказывались верить, что ничего подобного нет. Ни один не позвонил и не спросил: «А как ты выживаешь? Как ты живешь без Андрея? Тебе помочь?»
В Латвии лет пять назад был вечер памяти Миронова на фестивале музыки театра и кино. Я не была в Юрмале со дня его смерти, боялась этого места, но тогда поехала. Собрались разные артисты и пели, а меня среди выступающих почему-то не было. Юра Стоянов спросил:
— Лариса, почему ты не поешь?
— Мне не разрешают.
— Ты должна спеть!
И я спела из зала: «Мы сегодня расстались с тобою». Андрюше очень нравился этот романс. Обычно он просил меня спеть именно его.
И знаете, люди примитивно мыслят. Они решили, что если я пою «Мы сегодня расстались с тобой», значит, я хочу сказать: «Ой, вот он умер, и я уже все, помню только Андрея и никогда в жизни ни на кого не посмотрела...» Это неправда. Я очень ценю его и помню, но у меня нет такой дурацкой бабской лживой тоски, чтобы провопить: «Я его никогда не забуду», — а самой побежать за угол и разгуляться с кем ни попадя. Одни разговоры только. А ты проживи так, сама по себе, одна, а не болтай языком. Толпа меня осуждала и обсуждала на похоронах: «Ой, а почему она не плачет?» Да потому что я окаменела. «Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить», — это Анна Ахматова.
