— А ты не пой.
— Как?
— Ну, потом споешь. Не пой...
Вот тут у меня кончилась нервная система, я повернулась спиной к залу, заплакала горькими слезами и сказала:
— Идите вы все... далеко! — и ушла на три года. У меня были концерты и поездки.
Когда уходила, у меня в театре был спектакль, где я сразу три роли исполняла. И наши артистки спокойно распределили эти роли между собой и играли, не спросив: «А может быть, ты будешь приходить и этот спектакль играть?» Нет. Слава тебе господи, что ушла, тоже мне, певица.
— Скажите, а актеры дружат между собой, или это вообще невозможная история при ревности и конкурентной борьбе?
— Не знаю. Я за внешнюю культуру. Зачем устраивать какую-то дружбу фальшивую? Мне это не надо. В театре я служу с 1964 года и ни у кого, кроме Зельдина, не была дома. В моем доме никто не был, кроме Покровской и Зельдина. У меня была установка — меньше быть в актерских коллективах. Я держалась особняком и, наверное, производила впечатление ершистости. Никогда на гастролях Театра Армии не сидела в компаниях... Помимо спектаклей, у меня на каждых гастролях было еще много концертов. Я вела совсем другую, отдельную жизнь. И Зельдин был такой же. Вот к нему я могла пойти попить чая с пирожными «картошка». Его жена Иветта ему их делала. Если он уезжал на месяц, она лепила ему 32 «картошки», и он распределял — в день по одной. И мог выделить мне одну штучку.
У меня впечатление, что он всегда очень мало ел. Иногда я поглощала его овощи и в качестве компенсации делала ему рыбные или куриные котлеты, и вот шесть-семь штучек ему дам, и он в день съедает по одной. И растягивает на неделю. Еще он не пил, не курил и вообще во всем себя ограничивал. Я имею право сказать, потому что мы с ним сыграли 465 спектаклей «Последний пылко влюбленный».
— Я правильно понимаю, что в основном в ваш дом приходили друзья Андрея Александровича?
— Да. Когда мы стали мужем и женой, у нас завелся коллектив домашних друзей, в котором были драматурги, композиторы, дирижеры, художники, адвокаты, медики и мало артистов. Вечерами собиралось человек по двадцать пять, шумная прекрасная компания. Ели, выпивали, слушали музыку, болтали до четырех утра — прекрасная традиция. Андрюше нравилось.
— Какие еще в семье традиции были?
— Мы ездили с 1979-го каждый год в Голландию. И даже в год его смерти у нас были уже куплены билеты в Амстердам. Он очень полюбил Голландию. В Советском Союзе поехать по приглашению знакомых за границу — это нереально, но мы с ним все эти годы отправлялись к нашей приятельнице. Я познакомилась с ней в Амстердаме на премьере. Она русская, старше меня на 20 лет, сидела в военных лагерях, вышла замуж за голландца. Выехать каждый раз было сложно, требовалась характеристика с работы, характеристика из ПУРа (политического управления армии), чуть ли не министр обороны должен был давать нам разрешение. И я согласилась пройти этот бег с препятствиями только потому, что настаивал Андрей, которому безумно нравилось за границей.
