Тони после той истории я никогда не видела. Но в Москву он, как потом выяснилось, приезжал. У меня была одна приятельница, которая работала в «Интуристе», и как-то она проговорилась, что он все время меня искал. Я спросила, что же они не дали мой телефон или не сказали, что я в Театре Армии служу, он бы пришел и нашел меня там. Но нет ответа. Завистливые бабенки...
А я ту поездку в Бейрут вспоминаю с большим теплом. Там я познакомилась со многими выдающимися людьми, например с самым известным кинокритиком Жоржем Садулем, с Омаром Шарифом и его женой. Вообще, у меня на фестивалях было много потрясающих встреч. Помню Аниту Экберг из «Сладкой жизни», Витторио Гассмана, знаменитого итальянского артиста, который играл слепого в фильме «Запах женщины». У меня есть журнал «Пари матч» с фото, где я танцую с Гассманом. Даже удивляюсь, почему я ни у кого на фестивалях автографы не брала. У меня собралась бы роскошная коллекция.
— Вы рассказали о двух Машах, которые на вас повлияли. А о третьей, Марии Владимировне Мироновой, — нет.
— Мария Владимировна Миронова — чудный человек. Помню, как я впервые пришла к ним в дом на Петровку. Она показывала мне квартиру, которая казалась очень большой, хотя по нашим нынешним меркам обычная «трешка» в пятиэтажке, правда, сделанная с большим вкусом. Мы зашли в спальню, там большая икона с горящей лампадкой. И тишина. Я даже вздрогнула. Она говорит: «Что вздрагиваешь? Людей надо бояться». Эти ее слова я часто вспоминала. Важные слова.
— Часто у невесток и свекровей сложные отношения. Как вы их налаживали, ведь многие говорят, что у Марии Владимировны непростой характер.
— Да кто вообще имеет право так говорить? Ничего я не налаживала, как было, так и было. Но я перед ней виновата. Я неправильно поступила, когда умерли мои мама, папа, Андрюша, я на нее не перекинула свое внимание. Побоялась. Хотя нужно было максимально заботиться о Марии Владимировне перед ее уходом. Она десять лет прожила без Андрюши. Но я не могу сказать, что она бы меня впустила... Я сейчас это говорю, чтобы оправдать себя. Неважно, впустила бы или не впустила: делай свое дело, помоги как-нибудь. Хотя она была настолько самостоятельной: и у Табакова в театре играла, и в театре Райхельгауза, и репетировала...
И ее характер — не наше дело. Мы не имеем права говорить, властная или не властная она. У нее был Характер. Александр Семенович Менакер очень ею дорожил как артисткой. В их театре на двоих он был главным режиссером, драматургом и ей подыгрывал.
Прекрасные у Андрюши были родители. Он многое от них взял. От отца — его музыкальность, даже пел с его интонацией. Папа прекрасно играл на рояле. Александр Семенович умер в субботу 6 марта, а 4 или 5 марта все было нормально, я заходила к ним, он мне аккомпанировал, я пела что-то.
