Однажды в театре проходило распределение зарплат, я принимал участие в том худсовете. Дунаев поступил хитро, сказался больным, передав эту обязанность Эфросу. Те гроши распределял Анатолий Васильевич. Мише Козакову — 200 рублей, а Коле Волкову — 180. Коля, ни слова не говоря, написал заявление об уходе, перешел дорогу и явился к Михаилу Петровичу Зайцеву. Гончаров его тоже очень любил и тут же взял в Маяковку. Это театр, и никуда от него не денешься. Коля никогда не отличался меркантильностью, но когда ущемили его самолюбие, не стал терпеть. Театр от его ухода только потерял.
Мы дружили с Олегом Вавиловым, играли в спектакле «Лунин, или Смерть Жака» по пьесе Эдварда Радзинского. К профессии Олег относился крайне серьезно. Однажды я нечаянно спутал текст, так после спектакля Вавилов на меня накинулся:
— Как ты мог?
— Делов-то куча! Я же произнес все, что требовалось, просто переставил слова.
— Нет, так нельзя.
Год назад Олега не стало. Его подкосила страшная болезнь. Единственный сын Егор пошел по стопам отца, он настолько сильно мечтал об актерской профессии, что поступал в театральный институт несколько лет подряд. Потом работал в Малом театре, но по большому счету его карьера не сложилась. Когда Олег расстался с женой, Егор продолжал жить с матерью. Наташа тоже мечтала об актерстве, когда-то занималась в студии при Театре Станиславского, но в итоге нашла себя в журналистике. В 2016 году Олег уехал на гастроли, звонил оттуда сыну, к телефону подходила Наташа, неизменно отвечавшая: «Он спит». Так продолжалось две недели. Когда Олег наконец вошел в квартиру, обнаружил мертвого сына. Наташа помутилась рассудком и закончила дни в психиатрической клинике. Вот такая жуткая история. Я был на похоронах Олега. Театр на Бронной прислал венок.
— О сложном характере Ольги Яковлевой слагают легенды.
— Но для Эфроса она стала музой. Характер у Ольги был не сахар, но в ее нервозности Эфрос находил изюминку. Они понимали друг друга и прекрасно делали свое дело. Хотя иной раз доходило до смешного. Во время репетиции Эфрос дает ей указание:
— Я не понимаю, как субординация взаимоотношений между двумя партнерами ведет вас к психоанализу этой роли.
Ольга в недоумении, Эфрос смотрит на меня:
— Ген, переведи.
Я говорю:
— Она хочет перейти справа налево.
— С чего началось противостояние актеров и Эфроса?
— Вы знаете, это необъяснимо. Бывает, накапливается клубок противоречий, а потом происходит взрыв. Эфрос вспоминал об этом в своей книжке с большой болью. В последнем в ее жизни интервью Катя Дурова говорила: «Лева (ее отец Лев Дуров. — Прим. ред.) очень хотел играть Наполеона, а Эфрос пригласил Михаила Александровича Ульянова». Отправной точкой конфликта явилось именно это. Хотя не очень понимаю, как сочетались Дуров и Наполеон. Михаил Александрович играл блестяще. В трактовке Кати Дуровой — одним из мотивов большого противостояния актеров и режиссера стала эта несправедливость. Войны иной раз начинаются из-за пустяков: кто-то что-то о ком-то сказал... Тут всем надо проявлять такт и мудрость. А театр — это крайне сложный, раздираемый противоречиями микроорганизм. У одного там большой успех, у другого — скромный, кто-то выбивается в премьеры, кто-то проводит всю жизнь во втором составе.
