И мы пошли играть очередного еврея. Маковецкий очень хорош там.
— Скажите, на последней картине вы нашли какого-то уникального артиста, которого хотели бы видеть в своей так называемой труппе и продолжать дальше с ним сотрудничать?
— Не могу сказать. Я вообще никому не обещаю вечной любви, потому что знаю, как бывает. Я очень люблю Полю Агурееву, но она довольно давно у меня не снимается. Я очень люблю Наташу Вдовину и бесконечно восторгаюсь ею, но она тоже давно у меня не снимается. Боря Каморзин — прекрасный артист, мы с ним делали несколько картин, но довольно давно вместе не работаем. Не потому, что я его разлюбил, он плохой артист или что-то произошло между нами, а потому, что я не вижу нового качества в наших актерско-режиссерских отношениях. Какое-то время я не снимал Сашу Голубева, пока для него не придумалась роль в «Ненастье». А после этого для него в моих фильмах не нашлось ни одной роли, хотя я от него в восторге.
Кино — вещь живая, непредсказуемая. Поэтому я никому из артистов ничего не обещаю. Если я ничего не обещаю своим детям и жене, чего же я буду обещать чужим людям? Будет — будет. Нет — нет.
— Какой ваш фильм больше всего критиковали?
— «Одесский пароход», конечно же.
— Мне кажется, именно его больше других ваших фильмов.
— Совершенно верно. Но парадокс не в этом, а в том, что он все больше и больше набирает положительных оценок. Думаю, пройдет лет десять, и его рейтинги взлетят... Я же очень хорошо помню, как это было с фильмом «Двенадцать стульев» Марка Захарова. Вы себе представить не можете, какими жуткими оказались первые отзывы... Я вам больше скажу, помню, как приняли «Покровские ворота» на премьере в Доме кино. Очень снисходительно, через губу: «Феллини для бедных... Я вас умоляю...» Но прошло 25 лет, и нет ни одного праздника без этих фильмов. Поэтому я спокойно к критике отношусь. Я хорошо знаю, что сделал, что получилось, что не получилось. Я помню, как тяжело принимались «Исаев» и «Тихий Дон», а сейчас совершенно другая реакция.
— Сергей Владимирович, как вы нашли Евгения Ткачука на роль Григория Мелехова для вашего «Тихого Дона»? Это артист, который, мне кажется, легко и непринужденно может сыграть абсолютно все — и даже казака Гришку, хотя вроде бы фактура не та. Но ведь природа, талант и энергия совершенно особенные!
— Это правда... Вот, кстати, если говорить о советах родных и близких, они со всех сторон говорили: «Посмотри Женю Ткачука, посмотри Женю Ткачука». Я пошел, посмотрел его в Театре Наций. Он блестяще играл характерную роль в «Шведской спичке». Я его позвал на знакомство. Познакомились. Не могу сказать, что Женя влюбил в себя с первого взгляда, но, конечно же, то, что в нем талант, я сразу ощутил. При этом вел он себя, скажем так, совсем не хорошо...
— От волнения, наверное.
— Ну конечно, ведь предлагал я ему ни много ни мало Григория Мелехова, у меня тоже свои козыри были. А он пришел, даже не почитав книгу. Так и сказал:
— Не знаю, что это за вещь, не читал.
Я его отправил читать и сказал:
— Придешь, когда прочтешь.
И очень, конечно, боялся, что он не прочтет, махнет на это рукой и так далее. Нет, пришел как миленький через какое-то время, и началась какая-то совсем другая жизнь. Он уже нутром понимал, кто такой этот Григорий Мелехов, и ему очень хотелось его сыграть. Работать с ним было удовольствием, он замечательный артист.
