Среди всего этого «богатства» особенно трогательно выглядела одна, дорогая его сердцу вещь: потрепанная, вся в дырочках, кепочка. Это был его талисман со времен съемок в фильме «Друг мой, Колька!..». Этот фильм когда-то начинающему актеру принес большой успех, его стали снимать без остановки. Савелий никогда не расставался с любимой кепкой, брал с собой во все поездки и даже в путешествия. Она у него лежала между дорогими пиджаками в крупную клетку.
А путешествовал он много, на это денег не жалел. Кстати, он был настолько непрактичным, что никогда не знал, сколько у него денег. И это притом что очень аккуратно относился к тратам.
— Ну почему ты не записываешь свои расходы? — спрашивала я Савелия.
— Наташ, ну что я буду этим голову забивать? Я же трачу на себя!
Никогда не проверял меня, не спрашивал отчета в покупках. Он мне полностью доверял.
В СССР он зарабатывал очень много. Шутил, что под кроватью у него лежали мешки с деньгами. Приехав в Америку, он мог сразу купить себе дом, просто боялся рисковать. Он же не знал, как сложится его актерская судьба.
Мне кажется, он нашел себе место по душе. Ему очень нравилось, что в Сан-Франциско не так жарко, как в Лос-Анджелесе. Он гулял по городу, знакомился с прохожими, они узнавали его и просили автограф. Конечно, эта слава была несопоставима с той, которая была у него в СССР. В одном из интервью он признался: «Я не скрываю, что потерял славу, всенародную любовь. Я принес их в жертву другим сторонам жизни. За все приходится платить...»
— И он в этом убедился, приехав после 10-летнего отсутствия на родину!
— Он очень боялся в первый раз ехать в Москву, думал, что не выпустят обратно. Ему поставили условие, что никаких работников КГБ он играть не будет, а тут, как назло, первая большая роль в Голливуде у него была именно гэбэшника в фильме «Москва на Гудзоне». Надо отдать ему должное, он не позволил себе ни слова критики в адрес бывшей родины и отказывался играть русских тупыми и недалекими.
Он боялся слежки, обзванивал всех друзей и спрашивал: «Опасно у вас или нет? Голодно ли в России?» В Москву он привез чемодан, набитый продуктами: яблоки, орехи, изюм и мед.
На «Кинотавре» в Сочи зрители устроили ему овацию, приняв как самого дорогого и любимого артиста. Для него было приятным сюрпризом, что его не забыли. Ведь он пропал внезапно, вокруг его имени ходило много слухов: говорили, что он в Америке сосиски продает, джинсами торгует или таксистом подрабатывает, словом бедствует. На «Кинотавре» его буквально на руках вносили в море и выносили из моря.
И в Москве его тепло встретили. Однажды на Арбате его окружила толпа поклонников, он стоял и раздавал всем автографы со слезами на глазах. Как-то поехал с друзьями на вернисаж, где продавали картины. Надел большие очки, надвинул кепку, но его все равно узнали. Художники дарили картины, а один из них снял пиджак и попросил Крамарова оставить на нем автограф.
Он давно уже жил за океаном, снимался в Голливуде, но так и остался для русского зрителя своим актером. Он успел сняться в картине «Настя» у Данелии...
— А вам рассказывал, почему решил эмигрировать?
— Для всех его коллег было загадкой: почему он, обласканный славой, решил уехать из страны? Были разные версии: кто-то считал, что ему захотелось голливудской славы, а кто-то — что мечтал свободно ходить в синагогу. И то и другое, мне кажется, верно...
