Юрий Павлович Мороз увидел меня в «Трамвае «Желание» и сразу без проб забрал в «Инквизитора». Он очень тепло ко мне относился, понимал, что я еще не набрался опыта. Это большое везение для актера — поработать с крепким режиссером в начале карьеры. Снимался я с Викой Исаковой, которую знать не знал ввиду узости своего кругозора. Вернулся со съемок из Выборга, включил телевизор — показывали «Оттепель». Боже, какая там Вика! Тут же ей позвонил и высказал свой восторг.
На «Инквизиторе» я почувствовал, что такое крупнобюджетное кино, в котором снимаются звезды, такие как Андрей Смоляков, потрясающий Роман Мадянов. С Романом Сергеевичем мы подружились, водку пили. Сколько мужских историй он мне доверил! С ним всегда было интересно, он душевный, классный дядька. Дай бог ему здоровья!
Владимир Иванович Хотиненко, у которого я снимался в «Демоне революции», великий человек, с ним пообщаться, руку пожать уже счастье. Мне он сказал однажды после съемки: «Ты просто вылитый Джек Николсон, молодец!» Приятно.
«Лавстори» я не видел. Слышал, там уличили в хищениях какого-то продюсера и картина легла на полку. Пока идет разбирательство, ее не имеют права прокатывать. Знаю, что успели показать на Выборгском кинофестивале. Роль пришла, когда я бежал от смерти, когда надо было за все хвататься, потому что у меня грудной ребенок, денег нет, долгов куча. История мне понравилась. И еще пришелся по душе режиссер Петя Тодоровский — интеллигентнейший, добрый, обаятельный человек, излучающий светлую энергию и трепетно относящийся к артистам, обожаю его!
Мой герой Дмитро из «Хождения по мукам», возвратившись с войны, застает жену с другим. Когда режиссер Константин Павлович Худяков эмоционально рассказывал, чего ждет от меня в этой роли, у него дрожали руки, меня это так впечатлило! В свою очередь я поведал ему историю из жизни, рассказал ее мой бригадир. Тот ездил на вахты в Москву, жена оставалась дома. Однажды он ей позвонил и услышал: «Ребенка уложила, сейчас сама лягу спать». И что-то в ее голосе мужа насторожило. Он сел в машину и среди ночи рванул в Иваново, доехал под утро, позвонил в дверь, жена долго не отзывалась, потом подошла к двери:
— Кто там?
— Это я, открывай.
— Не могу.
Он перебудил соседей, орал:
— Открывай, сука!
Конечно, интуиция его не подвела, жена была в квартире с мужчиной. В итоге они развелись. Бригадир резюмировал: «Москва женатых не любит». Когда рассказал историю режиссеру, тот посоветовал: «Так и играй!» И роль получилась яркой.
В «Ищейку» меня позвал мастер моей жены Дмитрий Владимирович Брусникин. Помню, зашел на площадку, а он: «Ребята, это наш знаменитый мхатовский артист!» А меня к тому моменту уже уволили... Он был очень энергичным, в нем чувствовалась мужская сила, его все слушались, даже побаивались. Брусникин не терпел разгильдяйства, я его полюбил. Да и с артистами все сложилось прекрасно.
Вадим Перельман — выдающийся художник, я должен был ему соответствовать. Готовясь к съемкам в сериале «Пропавшая», заморочился, ездил в Следственный комитет, хотел понять, чем живут следователи, как они общаются. Мне пошли навстречу, показали уже закрытые дела, рассказали, на что в первую очередь обращают внимание. Меня поразило, что днем они выезжают на убийства, описывают трупы, а вечером на даче могут собрать компанию и пожарить шашлык. К съемкам я основательно подготовился — не мог прийти к Перельману ни с чем. Он строгий и справедливый, и мне в нем это нравится. Получил от работы с ним мощный творческий и человеческий опыт.
Вадим жутко раздражается, если сцена не звучит так, как он ее задумал, начинает вибрировать. На площадке достается многим, только не актерам. С нами он трепетен. Если чувствует, что сцена не работает, может все поменять, а это стресс для артиста. Но я люблю состояние, когда организм вбрасывает адреналин в кровь, когда вцепляешься в роль, начинаешь действовать, добиваться результата. Это некомфортно, зато продуктивно. Не всем легко с Перельманом, но я бы хотел с ним еще поработать.
