К нам в двухкомнатную квартиру у метро «Аэропорт» часто приходили какие-то тетеньки из театра, они взяли над папой шефство: помогали забирать меня из детского садика, приносили продукты. Толмачева и Дорошина готовили еду, убирали. Бабушка очень папе со мной помогала. Она была главной женщиной в моей маленькой жизни. Остальных воспринимать в качестве мамы было делом несерьезным, они часто менялись.
Басяха — все так в семье звали бабушку — пестовала меня, очень любила и жалела. Пришивала мне пуговички, гладила рубашки и брюки.
Она на какое-то время переехала к нам жить. Я был не только ее единственным внуком, но и сыном единственного любимого сына. В деревне девочки были не в счет: «Бабы-девки». Первый сын у Агафьи Андреевны умер совсем крошечным. В честь него и назвали папу Петром.
Когда я приезжал на дачу, папины сестры и бабушка вокруг меня хороводы водили. Чтобы не нагружать старенькую Басяху, папа летом отправлял меня в пионерский лагерь. А она, хотя ей было уже трудно, ездила меня навещать. Как-то вернулась вся в слезах: «В жару Андрюша бегает в резиновых сапогах. У него все ноги взопрели. Сопли до колен. Бедный, как его жалко! Давайте заберем мальчика».
Если бы мама не умерла так рано, все было бы хорошо. Но увы, все пошло наперекосяк. Поэтому папа и побухивал, и женщин у него было немало. Как сейчас понимаю, многие были не прочь занять место в сердце свободного Петра Ивановича.
Я смутно помню Галю, которая приходила и даже жила у нас. Их роман продолжался недолго. История с Галиной Лиштвановой получила такую огласку, потому что та работала билетершей в одном с папой театре и ребенка от него родила...
Через два года, когда мне исполнилось шесть лет, в нашем доме появилась Валентина Ивановна. Папа наконец остепенился, женился и уже никого не искал. Его жена не была актрисой, работала директором ресторана Дома дружбы народов. И хотя она была старше отца, они прожили вместе до самой его смерти...
